Избранное
Шрифт:
Другой кентавр, Ронан, должно быть, нервно рыл копытом землю.
– Я думаю, Флоренц решил, что так будет лучше, - мрачно произнёс он.
– Лучше?!
– Бэйн от негодования взбрыкнул задними ногами.
– Всё происходящее не имеет к нам никакого отношения! Кентавры не должны мешать тому, что предсказано звёздами! И не наше дело, подобно ослам, бегать по лесу в поисках заблудившихся людей!
Флоренц приподнялся на дыбы, так что мы с Гермионой свалились в траву, предпочли отползти подальше от копыт размером с супницу и заняли места в партере.
–
– яростно крикнул Флоренц, обращаясь к Бэйну.
– Ты что, не понимаешь, почему его убили? Или планеты не открыли тебе эту тайну? Лично я против того, кто рыщет по лесу, и я готов помочь людям в борьбе с ним!
Кентавры затанцевали друг напротив друга.
– Подерутся, - сказала Гермиона, нашарила под собой кустик земляники и сунула мне пару душистых ягод.
– Не, они все-таки разумные, - помотал я головой и оказался прав: Бейн поднялся на дыбы, потеснив Флоренца грудью, потом резко развернулся и ускакал прочь. Ронан, оглядываясь, последовал за ним.
– Вы не ушиблись?
– спокойно спросил Флоренц, подойдя к нам.
– Нет, ни капли, - заверил я и встал.
– Скажите, а почему Бэйн так разозлился? И еще - от кого вы нас спасли?
Флоренц надолго замолчал. Мы уже всю землянику на поляне слопали, когда он, наконец, произнес:
– Гарри Поттер, вы знаете, зачем нужна кровь единорога?
– Я Эванс, - поправил я.
– А хотя называйте, как хотите... Про кровь не знаю, мы на уроках только рог и волосы использовали.
– Убийство единорога считается чудовищным преступлением, - сказал Флоренц.
– Только тот, кому нечего терять и кто стремится к полной победе, способен совершить такое преступление. Кровь единорога спасает жизнь, даже если человек на волосок от смерти… Но человек дорого заплатит за это. Если он убьёт такое прекрасное и беззащитное существо ради собственного спасения, то с того момента, как кровь единорога коснётся его губ, он будет проклят.
– Ничего себе беззащитное...
– пробормотала Гермиона, разглядывая длинный рог и тяжелые копыта волшебного создания. По-моему, она успела отхватить клок гривы маникюрными ножничками, а теперь думала, как бы присвоить рог.
– И кто же решился на такое?
– с интересом спросил я, подумав, что случится, если попробовать кровь единорога, которого убил кто-то другой. Кажется, Гермиона тоже над этим размышляла. Во всяком случае, уже набила полные карманы испачканной кровью травы.
– Кого это не пугает вечное проклятие?
– Он делает это ради того, чтобы набраться сил и завладеть напитком, который полностью восстановит его силы и сделает его бессмертным, - после очередной паузы произнес кентавр.
– Гарри Поттер, вы знаете, что сейчас спрятано в школе?
– Философский камень, - ответил я.
– Точно, он ведь не только превращает всё в золото, он ещё для эликсира жизни используется! Но я не понимаю, кому…
– Разве вы не знаете того, кто много лет ждал, пока сможет вернуть себе силы, того, кто все эти годы цеплялся за жизнь,
– Вот блин...
– выговорил я, припомнив слова Хагрида: «Кое-кто говорит, что он умер. А я так считаю, что чушь всё это. Думаю, в нём ничего человеческого уже не осталось - а ведь только человек может умереть», - он частенько это повторял, когда раз за разом рассказывал мне о моих родителях.
– Вы хотите сказать, - включилась Гермиона, - это Во...
– Тс-с-с...
– шикнул я.
– Хагрид идет! Флоренц, пожалуйста, не говорите ему, что видели нас!
– А я вас и не вижу, - невозмутимо ответил он, когда мы накинули мантии.
– В общем, не выдавайте! Мы не будем больше по лесу бродить, правда-правда, - пообещал я, скрестив пальцы.
– Спасибо, что выручили, мы побежали в замок!
И мы понеслись со всех ног. Кажется, Флоренц снова загнал Хагриду что-то про чрезмерно яркий Марс, потом они заговорили о единороге, но больше я уже ничего не слышал.
Остановились мы только на опушке, когда увидели огни Хогвартса.
– Ну и приключение...
– выдохнула Гермиона, плюхнувшись на землю.
– Ты что-нибудь понял?
– Ну, если вкратце, то выходит, что Снейп хочет украсть камень для Волдеморта, который ждёт в лесу и пьет единорожью кровь, чтоб не помереть окончательно, - подумав, подытожил я.
– Но это бредятина какая-то... Еще кентавры с этими своими звездами и планетами... Что они там увидели, смерть мою, что ли?
– Я слышала, школьная предсказательница, Трелони, каждый год предрекает кому-нибудь гибель, - живо сказала моя подруга, - но это еще ни разу не сбылось. Хотя, может, кентавры лучше разбираются в таких вещах?
– Спасибо, - искренне сказал я.
– Я только что узнал, что мне в самом деле грозит мучительная смерть, но вовсе не от зубов Пушка, а от лап Волдеморта. И на кой я ему сдался? То есть, МакГонаггал упоминала, что меня спрятали у тети от людей этого психа, но...
– Ты же сам знаешь, - напомнила Гермиона.
– Он не смог тебя убить. У него этот самый, незавершенный... умное слово такое... забыла! Словом, ему надо закончить начатое. Но ты не бойся, - обнадеживающе добавила она.
– Все говорят, что он опасался только Дамблдора. Так что пока он здесь, тебе ничто не угрожает!
– Ой, утешила!
– фыркнул я и потер шрам.
– Жалко, я не догадался посмотреть, какая струна была у того типа в балахоне. Мне так в лобешник прилетело, что я чуть коньки не отбросил!
– Я посмотрела, - сказала она.
– Незнакомая струна, я...
Гермиона осеклась.
– Ну?
– подбодрил я.
– Я ее где-то уже... Точно! Когда я подслушивала разговор Квиррелла, там было что-то похожее! Но я никого не видела, вот и не связала это...
– Может, этот кто-то тоже был в мантии-невидимке?
– задумчиво произнес я.
– Ладно. Пойдем-ка в замок, пока нас не хватились, а то вдруг Флоренц все же протреплется Хагриду, а тот тревогу поднимет? Завтра прикинем, что к чему.