Избранное
Шрифт:
Он помолчал.
— Она была добрая. Щенков подбирала, котят, тащила в клинику, в приюты, домой, а жили они небогато, сразу видно. Но там вся семейка такая была — не дом, а зоопарк, то пес слепой, то кот хромой, даже осел был… как-то они их потом пристраивали, а не выходило, так себе оставляли. Она хотела стать ветеринаром. Книжку какую-то прочла, вот после этого… Потому и старалась учиться как следует.
— А ты?..
— А я говорил, что еле-еле из класса в класс переползал.
— Ты же умный, пап, — сказала я и шмыгнула носом.
— Может,
Он раздавил сигарету каблуком и закурил новую, а я уже не рада была, что затеяла этот разговор.
— А еще дрались мы зверски, — сказал папа после паузы. — С пацанами из другой школы. Вроде обычая такого, что ли… И как-то раз меня так отметелили, что я встать не смог, вообще отключился. Да не таращись, я тогда дохлый был и по-настоящему драться не умел! Отоварили чем-то по башке, потом допинывали… Очнулся — она. Говорит, давай в больницу! Я говорю — сдурела, полицию вызовут, начнут расспрашивать, кто да что, а если я кого сдам, мне хана, там такие кадры есть… А она говорит — пойдем тогда к нам. Если, говорит, я осла вылечила, которого чуть не насмерть забили, из передвижного цирка он был, то уж с тобой справлюсь… Кое-как подняла меня, довела до дома…
Я молчала.
— Ну и как-то вот… — неуклюже произнес он. — Если тебе интересно, то она у меня была не первой. А я у нее — первым. И единственным.
Папа прикурил третью сигарету.
— А потом мы закончили школу. Я предлагал пожениться, у меня было, где жить, мать к тому времени уже лежала в хосписе. А она — нет, сперва я выучусь, да и ты давай берись за ум, Энди! Я обозлился и ушел в армию, думал, подзаработаю, вернусь, тогда заживем… Она мне писала. — Он вдруг усмехнулся. — Я ее письма храню в сейфе. Ну, ты знаешь, где ключи.
— Папа, ты что?! — ужаснулась я. — Читать такие письма?!
— Когда умру, можешь прочитать, я тебе разрешаю. Там ничего такого нет, — сказал он. — Ну вот… А потом как-то… нет писем и нет. Долго не было. Наконец пришло. От ее младшей сестры, та разбирала вещи, нашла мои письма и написала. Ну и письма вернула. Хорошая тоже девочка.
— Погоди… зачем разбирать вещи? Она…
— Она умерла, — сказал папа и снова раздавил окурок. — Вернее, ее убил один ублюдок на дорогой тачке. На переходе. Может, если б она не уткнулась в книжку, то успела бы отскочить, а может, нет. Там еще троих покалечило. Уроду дали три года условно, у него якобы отказали тормоза. Но он был под газом, это я уже потом выяснил. Просто, повторяю, мудак был богатым…
— Ты поэтому пошел в полицию? — тихо
— Да, — ответил он, и лицо у него стало страшноватым. — Именно поэтому. И тот урод все-таки сел в итоге — он ведь не один раз прокатился с ветерком…
Я не выдержала, слезла со своего привычного насеста — верстака — подошла к отцу и обняла его. Он не любитель нежностей, но сейчас не отстранился, тоже прижал меня к себе покрепче. От него пахло табаком, какой-то химией, может, порохом, а может, еще чем.
— Знаешь, почему я запал на твою мать? — спросил он вдруг.
— Ну?
— Моя девушка тоже была рыжей.
— Пап, а как ее звали? — спросила я зачем-то.
Повисла долгая пауза.
— Мэри, — сказал он наконец. — Я говорил, она была полненькой, и я в шутку называл ее…
Тут он осекся, резко отстранил меня и сказал:
— Иди домой, налей мне виски и проконтролируй пацанов. Я подойду через пару минут.
Я молча кивнула и вышла.
Ясно, как он ее называл…
Наверно, у меня было очень странное лицо, потому что Тео нахмурился, взял меня за плечо и подвел к окну.
— Тебя что, отец наказал? — спросил он серьезно.
Я помотала головой.
— Тогда в чем дело? Ты какая-то… не такая.
— Ничего. Просто, знаешь, некоторые вопросы лучше не задавать, — выдала я умную фразу, у Гермионы научилась.
— Уйди!.. — зашипел Тео на Драко, сунувшегося было узнать, в чем дело, и тот улетучился. Вот, выходит, правильно я тогда подумала… Правда, если бы та Мэри осталась жива, не было бы меня. И папа стал бы совсем другим. И… — Впервые вижу слезы Мэрион Оук. Надо взять образец, эта штука наверняка стоит дороже философского камня!
— Иди ты к черту! — опомнилась я и вытерла глаза его платком. У него их запас, что ли? Всегда при себе имеется, причем всегда же чистейший и отглаженный.
— Что-то серьезное? — спросил он, глядя в упор.
— Да, — честно сказала я. — Но это давно в прошлом. Ты чего это!..
— Соленые, — довольно ответил Тео.
— Мэри, я, кажется, просил налить мне виски, а не обниматься с мальчиками, — раздался голос отца, и мы отпрыгнули друг от друга. — Тем более, что у мальчика, если я правильно помню, наряд по кухне.
— Да, сэр, — четко произнес Тео. — Прошу извинить. Мне показалось, с Мэри что-то не в порядке.
Он выскочил за дверь, а папа перевел взгляд на меня.
— Все в порядке, — заверила я. — Вот твой виски, папа.
— Этот мне нравится больше белобрысого, Мэри, — сказал тот, и я уронила бутылку. Хорошо еще, там было на донышке, не пролилось…
Назавтра мальчишек разобрали по домам, а вот мистер Малфой…
У меня сложилось впечатление, будто он у нас поселился. Во всяком случае, я ничуть не удивлялась, если он обнаруживался в гостиной рано поутру или поздно вечером: наверно, им с папой было, о чем вспомнить и что обсудить. (Сослуживцев, правда, больше не приглашали, а я не стала пока спрашивать, верна ли моя догадка.)