Избранное
Шрифт:
– Отправятся по домам, – заключила брюнетка. – Что ж, приступим! Лина? Где там эта… рабочая одежда?
Я подумала, что эта девушка, хоть и держит себя очень властно, вряд ли может похвастаться такой же родовитостью, как принцесса. Не те манеры, сразу заметно: она слишком напориста и резка, явно привыкла командовать и подтверждать свое право отдавать распоряжения, а не принимать повиновение как должное. Скорее всего, она из семьи военного, выслужившегося из низов. Или, к примеру, дочь богатого негоцианта, не так давно купившего титул. Участие в Королевском Испытании – шанс, который такие люди
«Позже узнаешь», – одернула я себя и посмотрела в свою записку.
Повезло: сегодня мне предстояло только вытирать пыль, а это сущая ерунда! Ну, если не считать того, что потолки в замке очень высокие, и до верха какого-нибудь шкафа я не дотянусь, даже если встану на стул. Но ничего, что-нибудь придумаю!
Вернее, я надеялась, что придумывать мы станем все вместе – со мною на легкую работу угодили еще пять девушек. Но одна из них сразу заявила:
– Давайте-ка разделимся, так будет быстрее. Посмотрим…
Она развернула план, который нам выдал распорядитель (такая любезность с его стороны!), и указала:
– Я займусь вот этими комнатами. Выбирайте и вы.
– Верно, что толку ходить толпой? – поддержала вторая. – Мои – вот эти.
А мне, пока я придумывала, что бы такое сказать, перепали остатки – шесть комнат на четвертом этаже. Судя по плану – не очень-то больших, но там ведь могло оказаться предостаточно старой пыльной мебели! И если вылить грязную воду я могла в окошко, то за чистой нужно было идти на кухню. Набегаешься, пожалуй, по этим лестницам…
– Не забывайте, сударыни, – сказал распорядитель, услышав, наверно, как командует наша предводительница, – что оценивать станут всю работу в целом, не разделяя вклад каждой из вас. Таким образом, если кто-то из вас постарается, а кто-то лишь размажет пыль и решит, что сойдет и так, – он развел руками, – все вы будете оценены ниже, чем того заслуживаете.
– Слышали? – грозно посмотрела она на нас. – Идемте же! И не ленитесь!
«Несладко приходится ее прислуге», – подумала я, проводив девушку взглядом, и отправилась наверх. Заблудиться мне не грозило: здесь не было лабиринтов и запутанных коридоров, а план я запомнила хорошо. От лестницы налево, а там плутать негде…
«Всей прислуге несладко приходится», – решила я, одолев одну комнату. Я старалась изо всех сил, но мне казалось, будто только грязь развожу. Еще я пыталась вспомнить, за что матушка бранила наших горничных, и проверяла все места, где могла притаиться паутина или нетронутая годами пыль. Хорошо еще, здесь не было диванов с резными спинками и ножками – они не так давно вошли в моду. Вот в этой-то резьбе пыль, копоть и сажа скапливаются мгновенно, и отчищать мебель приходится часто и подолгу – я видела, как мучаются служанки. А ведь им еще приходилось выбивать подушки и покрывала, чистить ковры, мыть и натирать полы…
«Не буду больше никого посылать с дурацкими поручениями, – подумала я, переходя в другую комнату, еще больше первой. – Орехов мне, видите ли, расхотелось, подай засахаренных фруктов… И наши комнаты всего-то на втором этаже, но сколько раз на дню Дила бегает туда-обратно? Ведь не одна я ей приказываю, кузины тоже, хотя у них свои горничные есть! А я гоняю их служанок, если под руку подвернутся…»
Я всего-то
Спустившись на кухню, я налила чистой воды из чана – спасибо, хоть из колодца не пришлось ее доставать, я бы не смогла, наверно! – и снова поплелась наверх. На третьем этаже слышались голоса и чей-то смех – мне показалось, это наша предводительница с какой-то из своих подруг.
Очень хотелось пойти и посмотреть, чем они занимаются вместо уборки, но я не решилась. Может, они уже закончили или просто решили передохнуть, а тут явлюсь я с глупыми претензиями… Очень не люблю оказываться в дурацком положении, но это случается со мной не так уж редко. Всему виной мое воображение, как говорит матушка: стоит мне замечтаться, и я перестаю замечать, что происходит вокруг, могу сказать или сделать что-нибудь невпопад. Я стараюсь следить за собой, даю волю фантазии только оставшись одна, но иногда не получается удержаться, и остается лишь уповать на то, что все обойдется, и я, к примеру, никого нечаянно не обижу, не заметив в упор…
И уж тем более нельзя расслабляться в этом месте! Здесь меня не станут ласково журить, как дома, а… Не накажут, конечно. Просто выставят за порог, а это… это очень обидно – отправиться прочь даже не по своей воле, как те семеро девушек, а из-за ошибок, которых понаделаю благодаря глупой рассеянности и привычке витать в облаках!
«Буду держать себя в руках», – пообещала я себе, толкнула третью дверь… и попятилась. Комната разительно отличалась от виденных мною до того.
Прежде всего, это была библиотека. Во всяком случае, мне так показалось. Но чем иным мог оказаться просторный, на удивление светлый зал, стен которого не видно за стеллажами, заполненными свитками и толстыми книгами в кожаных и деревянных переплетах? У нас дома тоже есть такие – ветхие, тронь – рассыплются прахом.
Но не о книгах я подумала в первую очередь, а о том, что мне недели не хватит на то, чтобы протереть бесконечные полки, – управиться бы до темноты, не то что до обеда! А ведь это еще не все…
– Что тебе тут нужно? – услышала я, едва не уронила ведро и ответила:
– Простите, сударь, меня прислали убираться…
Клянусь, я никого не заметила, войдя в библиотеку! Однако здесь кто-то был. Я не могла рассмотреть его против света, бьющего в большое окно, различила лишь, что высокий и широкоплечий. Мужчина, конечно же, это и по голосу было понятно.
– А, это снова ты! – неожиданно весело произнес он и шагнул в сторону от массивного стола, на котором рассматривал какой-то свиток.
Теперь, когда солнце освещало его сбоку, я узнала… Да, это был ночной незнакомец! Уже не в доспехах, но трудно было бы спутать его с кем-то другим: мужчин такого роста, повторюсь, не часто встретишь. И голос мне запомнился.
– Простите? – только и смогла я сказать, а про себя подумала: он точно не призрак, а человек из плоти и крови, раз оказался здесь среди бела дня!