Избранное
Шрифт:
Гуля сочувственно оглянулась на Кенжеке - ему и без Анны Антоновны достаточно худо. Но Кожахметова было уже не узнать. Он выпрямился, приосанился, в узких щелочках глаз сверкнул огонь бесшабашной молодости.
– Анна Антоновна! Я знал, что увижу вас сегодня! Ваше место за праздничным столом пустовало, но… - Кенжеке по-кавалерийски щелкнул каблуками, -…я вас ждал, и вы пришли!
Куда спряталась тоска, куда девалась тень старости, куда скрылись мысли о близком конце? Широкое лицо Кожахметова сияло, в горле булькал
«А она была красивая, - подумала Гуля, глядя на Анну Антоновну.
– Наверное, красивой женщине очень горько стариться, горше, чем некрасивой».
Они сидели в полутемном холле. За синим огромным окном светилась Москва - как на праздничной открытке. Город, из которого сбежала маленькая Саулешка. Город, куда, быть может, в последний раз приехал Кенжеке Кожахметов, пенсионер республиканского значения.
Старики разговаривали, совершенно забыв про Гулю и Зейнуллу.
– Мы пойдем?
– поднялся Зейнулла.
– Не спеши!
– властно остановил его Кожахметов.
– Вы с Гулей проводите домой мою дорогую гостью.
– Кенжеке встал, склонился перед Анной Антоновной.
– Спасибо за приглашение, но поехать к вам не могу. Здесь, в гостинице, я встретился с очень хорошим моим другом. Он председатель колхоза, и я обещал ему содействие в важном для него деле. Завтра мы вместе отправляемся в Госплан, а потом я еду в аэропорт. Времени в обрез.
Кенжеке сокрушенно вздохнул и вполголоса продолжал:
– Анна Антоновна, вы знаете, что мы со Степаном Андреевичем старые друзья. Он всегда считал меня достойным доверия. Но я не знаю, увижу ли вас когда-нибудь еще, и поэтому скажу вам… - Глаза старого выдумщика смеялись, голос был грустен и правдив.
– Вы, Анна Антоновна, всю жизнь принимали мои слова восхищения за шутки весельчака Кенжеке, а я ведь всегда был искренен с вами…
Ветлугина растерялась.
– Кенжеке, ради бога…
– Простите, но это правда…
Она не то смеялась, не то плакала, придерживая толстые ресницы кружевным платочком.
– Еще раз благодарю вас за то, что вы пришли!
– Кенжеке церемонно повел ее к лифту.
– Ну и отчудил старик!
– шепнул Зейнулла.
– Вот потеха!
– Потеха?
– грустно сказала Гуля.
– Как ты не понимаешь: он очень, очень болен…
В такси Анна Антоновна села впереди, с шофером, и за всю дорогу не оглянулась и не сказала ни слова. Зейнулла злился, а Гулей все больше овладевало ощущение, что она возвращается в город из дальней поездки по степи, где досыта надышалась холодным и чистым степным ветром.
На другой вечер они сидели у себя в общежитии и спорили - звонить или не звонить Кожахметову.
– Он уже уехал, - уверяла Гуля.
– А я тебе говорю, он еще здесь, - упорствовал
– Я знаю.
– Гуля сбросила туфли, села, поджав ноги калачом.
– Я знаю, ты хочешь позвонить в гостиницу и услышать, что вся круглая комната возмущается старым обманщиком Кожахметовым. Зачем тебе это нужно?
– Все-таки пойду и позвоню!
– объявил Зейнулла.
В вестибюль они спустились вместе.
– Нам никто сегодня не звонил?
– Нет. Не звонили. Посылок не приносили. Писем тоже нет.
– Вахтерша была явно не в духе.
– Чего еще?
– Ничего.
– Гуля потерлась щекой о дряблую старухину щеку, и вахтерша сразу же заулыбалась.
Наконец Зейнулла дозвонился до дежурной десятого этажа.
– Кожахметова? Он уже уехал. Когда уехал? Я, товарищ, не обязана записывать, когда кто уезжает.
– Тогда скажите, пожалуйста… - замялся Зейнулла, и Гуля с заблестевшими глазами поспешила ему на подмогу.
– Соседа вызови… Комова… Из Воронежской области…
Слышно было, как трубку положили на стол, как покатилась перекличка голосов. Кто-то бежал к телефону.
– Комов на проводе!
– Скажите, пожалуйста… - промямлил Зейнулла.
– Назовись, кто ты, потом спрашивай!
– подсказывала Гуля, прильнувшая ухом к трубке с другой стороны.
– С вами говорит земляк вашего соседа по гостинице…
– Кожахметова, что ли?
– приятельски отозвался Комов.
– Это вы вчера приходили? Помню, помню… Кожахметов нам все утро про вас рассказывал… Описывал, как вы его вчера угощали… Я-то вас вчера за студента принял, а Кожахметов нам рассказывал, какой вы известный ученый. Жаль, что не по сельскому хозяйству, а то бы еще встретились, побеседовали…
Гуля смеялась, зажав рот ладошкой.
– Да, я не по сельскому хозяйству… - сдержанно сообщил Зейнулла. Насчет известности он разъяснять не стал, пусть остается на совести Кенжеке.
– Мой земляк тем не менее весь вечер толковал со мной о вашем деле. И мы с женой тоже прониклись интересом и звоним вам, чтобы узнать, удалось ли вам побывать в Госплане и вообще…
– А как же!
– воскликнул Комов.
– Ходили мы с ним, ходили. Все у меня теперь на мази, все в порядке, так что не беспокойтесь…
Комов куда-то пропал, в трубку влезли чужие голоса, потом снова заговорил воронежский председатель:
– Тут человеку срочно междугородная требуется, телефон из рук рвет. Так что до свидания. Приятно было познакомиться. Супруге привет!
– На этом разговор оборвался.
– Ну?
– торжествовала Гуля.
– Кто был прав?
Ее очень обрадовало, что разговор с лукавым воронежским председателем оборвался на полуслове. Ведь рассказ про то, как он и Кожахметов ходили по Госплану, куда интереснее будет услышать в том виде, в каком пустит его по свету сам Кенжеке.