Избранное
Шрифт:
Когда Альбина рассказывает малознакомым людям навзрыд всю правду про свою жизнь, она называет знакомого с детства Витьку Меженкова «мужем лучшей подруги». Он караулил ее возле общежития, клялся, что детская любовь теперь распылалась в его груди жарким огнем… Меженкову надоело мыкаться по частным квартирам, надоело, что Валя ударилась в общественные дела и пропадает до ночи на собраниях, что ребята не вылазят из простуд…
Рассказывая о том, как ее преследовал муж лучшей подруги, Альбина признается, что он ей очень нравился, но у него жена, двое детей. Нельзя строить свое счастье на несчастье других… Не тому ее учили с детства.
Многие
…В комнате стемнело, но неохота зажигать свет. Неохота и отозваться на стук в дверь. Ни Альбина, ни Клавдея никого к себе не ждут, к ним может постучаться только какая-нибудь соседка по общежитию, попросить щепоть соли или денег до получки. Постучалась, не дождалась ответа, заметила, что в комнате темно - и уходи. Нет ведь, стучит и стучит нетерпеливо.
– Привадила ты их, - укоряет шепотом Клавдея.
Альбина кричит:
– Кто там? Входи!
В комнату влетает шалая девчонка, шарит по стенке выключатель - выключатели во всех комнатах на том же месте, справа от двери. Щелкнула, и глядите - Вера Столбова во всей красе, льняные волосы разметаны по плечам, в голубых очах дрожат злые слезы.
– Вот ваши деньги!
– Вера хлопает на стол перед Альбиной пачку мятых рублевок и трешек, требует мстительно: - Пересчитайте при мне! А то скажете - недодала. Еще один скандал устроите.
– Ну и дура-а-а… - удивленно тянет Альбина, щурясь от света.
– Насбирала? По всему общежитию?
– Не ваше дело!
– презрительно бросает Вера.
– Пересчитайте. При мне.
Клавдея сидит ни жива ни мертва. Не ей ли взяться пересчитать? Упаси бог. Пускай сами разбираются. Может, Альбина спектакль хочет устроить. Пересчитаешь - все сорвешь. Нет, с Альбиной надо быть осторожной… Клавдея привстает и пытается выбраться из-за стола в сторонку, на свою кровать.
– Куда?
– рявкает Альбина.
– Сиди!
– И к Вере: - Ты что же это, а? Ты почему мне деньги на стол швыряешь?
– А ты бы как хотела?
– Вера взглядывает свысока.
– С поклоном? После того, как ты меня при всех скомпрометировала?
– Вера гордым поворотом головы отбрасывает льняные отутюженные волосы назад. Давно ли сама из деревни? А уже научилась манере городских модниц презирать в автобусах и магазинах немолодых, немодных женщин.
– Какие мы… Фу-ты, ну-ты… - Альбина поднимается, упираясь руками в стол, лицо белое, ни кровинки, глаза стекленеют, рот кривится.
– Не хотим говорить спасибо, не хотим кланяться. Все, Столбова, разговор окончен, считаю до трех… Или ты скажешь спасибо, или… Начинаю… Раз…
Вера испуганно вскидывает руки:
– Да вы что?! Ну, спасибо… Пожалуйста, мне не жалко. Большое спасибо, возвращаю долг с благодарностью… Если уж вы так хотите… Чтобы вам поклонились…
Вся красная от стыда, она наклоняется, словно бы что-то поднять с пола, и выскакивает в коридор, хлопнув дверью со всего маху.
– Видала?
– Альбина захлебывается от смеха.
– Как она, а? Раскланялась! Ты свидетель… Ну, театр!
Успокоенно хихикает Клавдея.
– И правильно, Аля, ты их отваживай, а то повадились… Я тебе всегда говорила, они добра не ценят, у тебя же займут и тебя же ославят…
Альбина принимается убирать со стола, споласкивает и вытирает чашки, сметает крошки с клеенки. Клавдея наблюдает, когда же Альбина приберет деньги и будет ли пересчитывать. Но Альбина, вытирая клеенку тряпкой,
Пачка мятых рублевок и трешек лежит на клеенке. Хоть бы одна пятерочка просинела сквозь желтое и зеленое. Хоть бы сбегала дура на первый этаж, в буфет, поменяла бы на крупные, сбрехнула бы, что хахаль узнал, из-за чего сыр-бор, полез в бумажник - бери, милая Верочка…
Под дверью звякает ведро, шлепает швабра, без стука заглядывает уборщица общежития тетя Маня.
– Альбиночка, ты спишь?
– тетя Маня входит, вытирая руки о халат и зорким глазом мечет в пачку денег на столе.
– Беда у меня, Альбиночка, даже не знаю, с чего начать… - Тетя Маня присаживается к столу и начинает рассказывать долгую историю про сына: как он взял покататься чужой мотоцикл, поехал, а тут откуда ни возьмись самосвал. У тети Мани все рассказы про сына, известного в поселке пьяницу и лодыря, состоят из горькой капли истины и большой бочки небылиц, придумываемых ею в оправдание сидящего у нее на шее ненаглядного сорокалетнего дитяти.
Альбина слушает тетю Маню внимательно и терпеливо, переспрашивает, качает головой, сочувствует и негодует. Она знает, человеку в горе надо выговориться до конца.
– Платить придется, - таков обычный конец рассказов тети Мани.
– Сто рублей. Альбиночка, милая, выручи. Сколько можешь!
– Возьми на столе, - говорит Альбина.
– Там пятьдесят, больше у меня нет. Только ты пересчитай.
Тетя Маня обрадованно цапает пачку, мусолит бумажки искривленными, опухшими в суставах пальцами.
– Пятьдесят, тютелька в тютельку. Век тебе не забуду. Добрая ты, Альбиночка, уж такая добрая…
– Ладно, ладно, - грубо обрывает старуху Альбина.
– Я спать хочу.
Выпроводив тетю Маню, она стелет постель, ложится, и сразу же на нее накидываются неотвязчивые мысли: «Не так я живу, не так… Надо все переменить, не дергаться по пустякам, сначала сосчитать до десяти, потом выступать…»
Альбина зарывается лицом в подушку, и приходят лучшие минуты ее жизни. Она отказывается от комнаты на солнечной стороне, с балконом. Она восседает в фабкоме на диване, обтянутом пестрым ситцем, и говорит стоящим перед нею Вере Столбовой и тому парню в американских штанах: «Берите мою комнату, только живите дружно, а появятся дети, я вам дам отдельную квартиру. Вы же знаете, у нас теперь лучше с жильем…» Растроганная Вера садится рядом и обнимает Альбину: «А вы как же? Вам дадут отдельную, однокомнатную?» Альбина смеется: «Я остаюсь в общежитии. Я там очень нужна. Принято решение, чтобы в каждом общежитии жили немолодые кадровые работницы и чтобы они не давали в обиду неопытных девчонок». Вера Столбова потрясена: «Вас назначили воспитательницей вместо этой гадины Ксении Петровны? Поздравляю!» И Альбина спокойно поясняет: «Нет, моя должность общественная. Но ты угадала, гадина уходит». У Веры на глазах сверкают слезы радости: «Наконец-то». Альбина говорит ласково и твердо: «Правда всегда побеждает. Запомни это и передай своим детям». Вера и ее парень удаляются, взявшись за руки. Рядом с Альбиной садится пригорюнившаяся Клавдея. Альбина объясняет ей, что жить надо смело. Входит озабоченная Валя Меженкова: «Альбиночка, там за дверьми огромная очередь, ты успеешь сегодня со всеми переговорить?» «Я должна успеть», - отвечает Альбина тихо и скромно.