Избранное

Пискарев Геннадий

– Земля – источник богатств, но ключик к ним – труд человеческий. Банальная истина, верно? Но чаше всего беды-то и идут от забвения азов. Колхоз наш имени XXI партсъезда, вы знаете, крепкое хозяйство. Знаете, конечно, и соседей – колхоз «Боковский» – лежит на боку, простите за каламбур, но вряд ли вы проинформированы, что когда-то боковцы с нами одним хозяйством жили, да разошлись. Почему? Земли были лучше у них. Так какой же, мол, смысл делиться этим богатством с кем-то? Но богатство это взять еще нужно, и, какое бы ни было оно, если его только разбазаривать, не заботясь о восполнении, рано или поздно придет конец ему. Мы-то на своих песках работали, не щадя живота, а соседи, в поле выезжая, все на часы поглядывали.

Сарычев хмурится и ворчит под нос:

– Ох, уж эти часы. Каких только нет

теперь – и ручных, и карманных, и электрических, и электронных. Разбогатели. А я бы, отобрал их у тех, кто на земле работает. – И уже серьезно, с напором: – Выехал в поле – так на часы не смотри, а гляди, сколько сделал. Как в своем огороде. Колхоз, ведь он – тоже твое личное хозяйство, только в несколько раз увеличенное. Знаю, теперь многие по-иному на это смотрят. Они-то и довели до того, что мало осталось у нас охотников поднатужиться на общественной работе. Нерадивым быть даже выгоднее. Взять тех же боковцев. У государства они в долгах, а ходят – в шелках. За работу в колхозе, хоть и плохую, деньги получают исправно. Плюс на своем подворье и скотинка упитанная, и урожай картошки отменный. Руководству там голову ломать не надо, как хозяйство вести. Они – отстающие, с них и спрос мал. Им только дают. А попробуй-ка мы заикнись, когда из-за них двойной план «вешают» по продаже, допустим, того же зерна, что хотелось бы и о своих нуждах подумать – тебя районные руководители и в отсутствии патриотизма обвинят, и кулаком назовут. Чуете, как переворачивается все с ног на голову?

Кинув оценивающий взгляд: правильно ли я понял его, – на всякий случай расшифровывает:

– Многовато у нас «ура-патриотов» стало – «патриотов» района, «патриотов» области. А по мне, лучше побольше патриотов дела своего, деревни своей, бригады, колхоза. Воспитаем таких, будет чем гордиться и району, и всему нашему нечерноземному краю. А переложить чужую ношу на плечи другого – дело нехитрое. Но только ведь так можно и сильные плечи обжечь… А то взяли за моду, чуть что – менять руководителя. Я уж говорил в районе: «Как же так, товарищи? Рекомендовали-то мы его хорошим, а снимаем уже плохим». А может, по нашему недосмотру и обессилел человек? Не помогли ему вовремя, не спросили. Оставили один на один с деревней. А там – и люди разные, и соблазны свои. Следить, следить надо за выдвиженцами постоянно, внимательно, строго. Я не говорю, что следует держать руководителя, как струну, натянутым, но подтянутым он должен быть. Так-то. Однако снимают у нас не только плохих, но и хороших. Правда, называется это уже иначе. Говорят, человек расти должен. Да на земле ли не расти-то? Хоть до неба!

Столь эмоциональное откровение старейшины районного председательского корпуса имело под собой конкретное основание. Но об этом – во втором письме.

Жажда дела

Частая смена председателей и директоров колхозов и совхозов, как показывает положение в хозяйствах, желаемого результата не дала. Но сила инерции настолько велика, что и сейчас кое-кто из районных руководителей видит основной выход в замене кадров. Председатель РАПО В. Н. Шапарев сказал об этом недвусмысленно, хотя, как он выразился, и по секрету.

Да какой уж тут секрет! Если он сам не раз ездил в Кострому в сельхозинститут «заманивать» выпускников.

– Эх! – с досадой махнул рукой Л. П. Сарычев, узнав об этом. – Опять не с того конца. Надо у себя примечать способных парней, со школы. И вести, вести их. Выпускник – это еще кот в мешке. А им, видите ли, сразу целую отрасль, а то и хозяйство. И вот что еще я думаю: многовато, кажется, у нас руководителей колхозов и совхозов с техническим, инженерным образованием. С одной стороны, это как бы и хорошо: научно-технический прогресс. Но с другой – стоим-то мы на земле, ее соками питаемся в отличие от фабрики или завода. Агрономов среди председателей, считаю, надо иметь побольше. Тут нам могли бы помочь курсы повышения квалификации руководящих сельскохозяйственных кадров. Но… бывал я в Караваеве. Так… одна видимость учебы. Посудите сами, за три месяца нам сумели прочесть лекции по 42 дисциплинам. Ну серьезно ли это? А почему, например, у нас плохо новое приживается? Да потому, что суть его не всегда представляем. Наши специалисты –

вроде и много их, в конторах скоро уже никаких столов не хватит, – норовят за бумаги спрятаться, а из района приезжие – больше текущими, а не коренными вопросами занимаются. От таких «гостей» толку, что от туристов.

Я услышал горькие эти слова, и лицо мое залила краска. Вспомнил, как, вероятно, за такого же туриста приняли меня на Кренёвской ферме, куда зашел я посмотреть, как действует поршневой насос по удалению навоза – очень эффективная штука, но используется, к сожалению, только в одном хозяйстве. Механик Степан Кулагин зло глянул на меня из-под нахлобученной шапки, пробасил:

– Не смотреть надо, а внедрять!

Позже, читая деловые бумаги, отчеты, составленные работниками РАПО, натыкаясь то и дело на всевозможные громкие технические термины, на такие словосочетания, как «внедрение прогрессивных технологий», «организация содержания скота по поточно-цеховой системе», «научно обоснованная система земледелия», и т. д. и т. п., я не мог отделаться от мысли, что за этой, в общем-то, хорошей, верной терминологией стоит какая-то полуправда, умело маскируемая «учеными людьми» под обкатанными выражениями, О какой научно обоснованной системе земледелия можно вести речь, например, в колхозе имени Горького, о чем страстно говорила на городской партийной конференции механизатор этого хозяйства А. В. Власова, если который уж год сев ведется неклассными семенами, без минеральных удобрений, да и потом в землю вносятся не те туки, что требуются ей, а какие в наличии? Как думают внедрять поточно-цеховую систему содержания скота в районе, не решив вопроса реконструкции ферм?

В управлении сельского хозяйства, куда я пришел со своими сомнениями, признались:

– Прогрессивные технологии – пока что попытка. Преобладают же экстенсивные методы. Чего уж там! Если почти весь Дьяконовский куст у нас еще клевер из лукошка сеет, а колхозная техника там под окнами механизаторов стоит. Звенья конечной продукции? Подряд? Он внедрен лишь на пяти фермах. В земледелии тоже приживается слабо. А где и есть, по большей части условно.

– Так поехать бы, разобраться, помочь…

– Там своих специалистов хватает.

И с недоумением под шуршание деловых бумаг я покинул туго набитое снующими из кабинета в кабинет людьми здание.

Шел крупный, хлопьями снег. К вечеру обещали метель. И мне вдруг вспомнилось, что именно вечерами и почему-то (так уж, видимо, совпадало) именно вьюжными приходили к нам в моем детстве в отдаленную деревню учителя Контеевской средней школы: Елена Семеновна Егорова, хроменькая, опирающаяся на палочку (и как только она добиралась пешком до нас за такие-то километры по занесенной снегом дороге?), Таисья Ивановна Бертенева (ее портрет сейчас висит в Буйсном краеведческом музее), другие подвижники-просветители. Приходили, вели беседы с людьми, разъясняли политику партии, а когда-то они же учили грамоте на дому наших отцов и дедов. Интеллигенты до мозга костей, эти люди забывали про все – свою боль, личный интерес, а делали то, что нужно обществу.

Могут сказать, тогда время не то было. Кстати, это очень любит повторять нынешняя, считающая себя интеллигентной, технически образованная молодежь. Но даже если это и так, то задача-то стояла схожая с нынешней. Разве что в ту пору ликвидировали просто неграмотность, а сейчас неграмотность техническую. Обидно и стыдно нам говорить об изъянах в производстве, имея такую огромную армию специалистов. Пора строго и жестко потребовать с них за реальное дело, сорвать покрывало пустопорожних фраз, укутывающее некомпетентность и равнодушие, оставляющее недоделанными многие добрые начинания, а нередко – приводящее и к нелепостям.

Буйский дорожно-строительный участок за последнее время подвергался, что называется, самой суровой критике на всех уровнях. Но, к моему удивлению, начальник его Евгений Геннадьевич Яблоков при встрече не выказывал признаков битого человека, напротив, он, кажется, даже был рад, что в его огород летели каменья.

– Наконец-то хоть заговорили об этих самых дорогах. Есть надежда: и меня послушают.

Яблоков не скрывал, что строят они неважно. И качество низкое, и темпы не те. Немало тому причин: база слаба, щебень возят бог знает откуда (своего-то в районе почти что нет).