Избранные циклы фантастических романов-2. Компиляция. Книги 1-16

Кири Кирико

— Можно и так сказать, но он пока держится, значит будем считать, что просто не в себе. Он довольно спокоен, если не трогать его.

— А он… не опасен? — озвучила наши страхи Дара. — Если вдруг обезумеет, мы точно не справимся. Тут и герои не все справились, а нас он просто не заметит.

— Но нам же не обязательно доводить до такого состояния его, — пожала я плечами.

— Да тебя просто заводит сидеть рядом с ним! — всхлипнула Мэри. — Ты же получаешь удовольствие от одной мысли, что он может всех нас перебить.

Изварщенка!

Ну… она права. Будь он простым парнишкой, меня бы такое не завело. А тут прямо как на потухшем вулкане, готовом в любую секунду разразиться, сидеть и трахаться.

— И что нам делать? — вот нравится мне Дара, спокойная, не выёбывается как Мэри. Тихоня, одно наслаждение с ней общаться.

— А что можем? Мэйн же всё тут планировал. Вот ему и флаг в руки. Остаётся только ждать, пока сам проснётся и скажет, что делать.

— А сами? — спросила Мэри, медленно вставая.

— Нет, если ты такая умная у нас, то пожалуйста! — махнула я ей рукой в сторону лагеря. — Иди к нему, буди или тащи нас. Но только потом не реви, когда тебе он задницу порвёт.

Она поджала губы и злобно посмотрела на меня. Я же в свою очередь гордо выпятила грудь. Знает же, что я права, тогда хули сопротивляться? Как маленький ребёнок. Вот бы ты мне попалась раньше, когда я могла затащить тебя в свой подвал. Вот бы я оторвалась… Да… оторвалась бы я на тебе, и ты бы у меня хранилась до конца, чтоб я могла раз за разом возвращаться к такой сучке как ты.

Мечты, мечты…

Но остановимся на них.

— Ладно, идёмте в лагерь что ли, займёмся чем-нибудь.

— Своими непристойностями займёшься, — тут же брякнула эта не знающая страха идиотка.

Я подошла к ней, присела и обняла, прижав к груди. Хорошо так прижала. Она пыталась вырваться, но не сильно то у неё получилось.

— Ты даже не представляешь, какими непристойностями я могу заниматься. И заниматься не только с Дарой, но и с тобой. Так что… хочешь стать взрослой девушкой?

— Я и маленькой себе нравлюсь, — пискнула она и попыталась вырваться.

— Этот вопрос только с одним правильным ответом, — начала медленно я её вдавливать лицом в грудь.

Однажды я поняла, что сиськи — страшное оружие. Случилось это давно, когда меня насиловал какой-то ублюдок, пока второй обчищал комнату. Я прижала его к груди и… задушила. Второму повезло меньше, умирал неделю.

Всё сильнее и сильнее, пока она не начала истерично дёргаться, пытаясь вырваться из моей хватки. Вскоре она брыкалась всем телом, её ножки разбрасывали землю и песок на берегу, а ручки пытались дотянуться до моего лица. Ещё минута и Мэри дёргалась так, словно её било молнией. Дёргалась хаотично и…

Я её отпустила.

Мэри с круглыми глазами, словно рыбка на берегу, хватала ртом воздух, валялась на моих коленках, пытаясь прийти в себя. Она такая милая, когда мучается или находится в таком состоянии. Я даже невольно

провела кончиками пальцев по её лицу и волосам. Нежно, практически с любовью.

После чего нагнулась к самому уху и прошептала:

— Не зли меня, иначе я тебя действительно изнасилую и пропущу через такой же ад, что тебе и не снился.

Глава 62

Увы, не все люди сильны.

Это я уяснил ещё в начальных классах, когда среди нас были как большие мальчишки, так и совсем мелкие как я. Кто сейчас скажет, что в первых классах всё не так страшно, как в старших, я… соглашусь.

Пиздец начинается уже во вторых, в третьих и так далее, когда вы уже более менее знакомы и начинаются выяснения отношений. Дети — не взрослые. У детей нет границ, нет морали, нет принципов. Самые жестокие твари, которых я знаю. Для них всё игра, для них всё просто так. Они не понимают, что делают.

В моём детстве я знал девочку, которая сожгла бомжа, просто потому, что хотела посмотреть, как он горит. Весело же? Вообще пиздец, оборжаться.

Это лишь показывает, насколько детство становится опасным, если его не контролировать. И у меня оно не контролировалось. Поэтому, предоставленные сами себе, мы выживали кто как мог. Были те, кто давал отпор, были те, кто пытался, но становился изгоем. И были те, кто подлизывался, притирался и искал защиты у сильнейших, чтоб не прохватить порции пиздюлей. Уважение и глупый смех в поддержку глупых шуток взамен на защиту от других.

Я был тем, кто подлизывался. Но даже это не всегда спасало от драк и унижения. Кто-то стойко переносил их, а кто-то, как я, ревел в сортире, размазывая сопли по лицу.

Сейчас надо набежать всяким тру-альфачам и сказать, что мужчины не плачут и прочую хуйню. Но мы то понимаем, что пидорам дай попиздеть о «настоящих» мужчинах, они мозг прополощут, но как дойдёт до дела, завалятся.

К сожалению, мне не хватало ни силы духа, ни силы характера перенести все радости счастливого детства. Ну не все могут с гордо поднятой головой идти вперёд, не обращая внимания на крики в спину или на то, что над тобой смеётся весь класс. Некоторые это выдерживают, некоторые пропускают мимо, а некоторые копят в себе.

Поэтому иногда мне было жизненно необходимо просто выплакаться кому-нибудь в жилетку, пожаловаться на жизнь и выпустить всю боль из себя. Как давление из котла сбросить, чтоб не взорваться. Поплакал, пошёл дальше. Своеобразный способ пережить трудности, которые даются нелегко. Ведь какая разница, как ты преодолеешь проблему, если итог будет положительным? Плакать, сраться, убиваться, наносить телесные повреждения… Не все могут пройти с каменным лицом трудности. Некоторым требуется выпустить пар, чтоб не взорваться. Другое дело, делать это на людях, плакаться кому-нибудь или убиваться наедине.