Избранные циклы фантастических романов-2. Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
Такая хрень, когда все вешаются герою-уроду на шею, потому что он крут, дерзок и так далее, бывает только в книгах. Типа он такой подходит никто и ничто к девушке: вы уронили платочек, а она — о мой герой, я уже вся теку, дай отсосать.
Ни-ху-я, надо сделать кое-что похлеще чем платочек и то не факт, что дадут.
Про геройство вообще молчу. Можешь до усрачки спасать, но потом тебе отворот поворот и к другому. Потому что внешка так же решает.
В реале, коим мир этот извращённый пытается быть, бабы смотрят на А: внешние
Я А: изуродованный дрыщь; Б: бедный. Ещё В можно приписать — я не герой или кто-то там невъебенный по ком девки текут.
С этими грустными мыслями я стёр с себя всю грязь и осмотрел свои потери за эти почти три недели. Ухо оторвано выстрелом, ебло обожжено, глаз коцнут, другой плохо видит, на груди ожог от фаербола, на плече тоже. Множество синяков и царапин, правая рука в говно и ничего не чувствует. В груди дырка, в ноге две дырки, легкого одного нет. Хуёво, чо могу сказать. Я ещё глянул в отражение на свое ебло… бля… теперь я в унынии.
Так что лёг я на бережке и уставился на небо, где уже начали появляться звёзды.
Наверное, лежал я довольно долго так как услышал чужие шаги и резко повернул на их звуки голову, готовый сорваться в любую секунду.
Но это оказалась всего фем…
Блять, это фемка!
Эта бестия с яростным видом бросилась в мою сторону, замах кулаком… Бля от такого удара я же окочурюсь!
Я дёргаюсь в сторону, но мне всё равно не хило так прилетает и в голове становится подозрительно пусто…
Так тихо, хорошо, светло… Так бы и оставался в таком состоянии.
И злоебучая реальность возвращается рывками, пробивая сознание болью. Единственный слеповатый глаз не сразу смог разглядеть эту голую вакханалию, что уложила меня с правой. А ещё… Бля во рту опять крошево и месиво!
Я сплюнул кровь, лишившись ещё трёх зубов. Так, у меня спереди вообще ничего не осталось. Блин, а чем кусать? Я как старик беззубый теперь. А эта амазонка стоит и смотрит на меня сверху вниз. Сучка.
— Приказываю вообще меня никак не трогать, — прохрипел я, с трудом пытаясь сесть. — Вот сука, я же приказывал…
— Приказывал не убивать тебя. Я и не убила, — сказала она с каким-то жутким спокойствием и холодом. — Твои приказы так же ущербны, как и ты сам. В отличии от остальных работорговцев, которые ставят печать так, что хозяину просто достаточно сказать слово, твоя метка соединяет тебя с рабом напрямую. И тебе уже самому приходится заставлять его подчиняться.
— И что ты мне это говоришь? Я до сих пор тебя могу заставить в речке утопиться.
— Считай это наказанием за то, что ты заставил меня сделать.
— Обурела? Я сейчас тебя камни грызть заставлю, — прошипел я, отплёвываясь от крови. Надо срочно к Эви идти, пусть подлечит.
Эта сука… Ща её песок заставлю жрать. Но кажется её не сильно волновало то, что я могу с ней сделать. Практически сразу она перешла к сути проблемы.
— Тогда ты сказал, что пришёл в этот мир.
Ага! Всё-таки посеял зёрна сомнения! Вот чё пришла ко мне. Нет, в еблет конечно плохо получать, а ещё и больно, но если смогу переубедить её, то можно будет это списать. Да и чувствовал же я вину за содеянное. Ну вот теперь мы точно квиты.
— Что имеют ввиду под этим? Конечно же, что меня призвали! Умер у себя, очнулся в лесу.
— Только короли могут призвать и то, со специальными обрядами. И те, кто призван — герои.
— Ну как видишь, бывает и такое, — пожал я плечами. — И я, получается, герой. Почти.
Она усмехнулась моему заявлению. Ну-ну, смейся.
— А герой, ты сказал, что убил его.
— Ага, я попросил помощь, а он со своей подругой попытался меня на меч насадить…
Ну и рассказал я ей про тот случай, а ещё про контракт. Потом рассказал про Эви и как получилось, что она стала нежитью. Ну и про деревню рассказал тоже.
Фемка, одетая одни панталоны, светила грудью, стояла и слушала, пока я рассказывал.
— Я не верю тебе, — сказала она.
Однако лицо полное сомнений. Значит всё-таки понимает, что я говорю правду.
— А телефон тебя не смутил? Такой прямоугольник со стеклом?
— Это может быть один из артефактов, что иногда встречаются в этом мире. Он ничего не доказывает.
— Думай, что хочешь, — не стал я её заставлять. Сама уже дойдёт до логического конца.
Я встал и, прикрывая своё достоинство, пошёл стягивать труханы с ветки. За своей спиной я услышал смешок.
— Что такое? — обернулся я и нахмурился.
Эта фемка лишь вызывающе стояла, уперев руки в бока и смотря на меня, демонстрируя своё тело — ну да, аккуратное, хорошо сложенное, без шрамов. Это не моё бедное тельце, которое всё побито и без единого живого места. Хотя я не поверю, что за время своей службы она ни разу не получала ранений. Наверное, исцеляли её каждый раз.
— Стесняешься наготы? Это так по-детски, — ну прямо пытается показать своё превосходство.
Извини, может в средневековье у вас стесняться не приято, но я не вы. К тому же кто бы говорил, сама в панталонах, правда без лифчика. Бля, труханы куда-то пропали. Пока я тут раком искал их, она прямо лыбилась от самодовольства. Не ты ли их спиздила?
— Тебе то что за дело?
— Вижу, хочешь меня.
Ну да, у меня там уже стояк ого-го. Так, вот мои труханы.
Быстро нацепив их, а наконец почувствовал себя увереннее. Словно теперь я под надёжной защитой.
— А ты хочешь помочь? — усмехнулся я.
— Нет уж, спасибо. Ты отражение своё видел?
Видел, всё очень грустно.
— Ну вот и молчи, — сказал я, забрал все остальные вещи и потопал к нашему лагерю. Но даже проходя мимо я не поленился оглядеть её тело. Блин, так близко и так далеко. — Именно из-за твоего длинного языка я тебя и наказал тогда.