Избранные детективы и триллеры. Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
«Вот! Убийство Маши Демидовой. Петр Мазо проходил свидетелем, – вспомнил Сергей, глядя, как Эвелина жует лимон и не морщится. – Он был в ту ночь на даче, в материалах есть протоколы его допросов!»
– Ну да, конечно. Толстый хитрый Петя Мазо. Так он стал главным редактором? Да еще в издательстве, где выходят твои книги? Надо же, как тесен мир.
– Ужасно тесен, – кивнула Эвелина, поставила на стол очередную тарелку, села, опять выпила коньяка, зачерпнула икру чайной ложкой, проглотила и закурила, – с прошлым главным редактором мы совершенно не общались, он хамло редкостное. А Петя совсем другое
– Почему из-за меня?
– Потому что убийца приревновал ее именно к тебе. Слушай, Герасимов, ты должен был давно мне рассказать, это же класс! Я бы использовала в каком-нибудь романе.
– Погоди, Петя Мазо так и сказал тебе, что Машу убили из-за меня?
– Ну нет, нет, – Эвелина засмеялась, – конечно, он сказал не так. А ты уж испугался, смелый ты мой. История действительно потрясающая, а Петька был слишком пьян, чтобы изложить ее внятно. Расскажи, умоляю. Ты не можешь не помнить.
– Конечно, помню, – кивнул Сергей, – но я не лучший свидетель. Меня в ту ночь на даче не было.
– Естественно, ты заболел в самый подходящий момент. Как всегда. Ты упорно клеил эту Машу, довел бедного влюбленного мальчика до белого каления, а потом заболел.
– Да, я заболел, валялся в ту ночь дома с высокой температурой, мне нечего рассказывать, меня даже не стали допрашивать, когда велось следствие, Петя знает куда больше подробностей, чем я. Он, кажется, был той ночью на даче.
– Да, но когда он рассказывал, у него язык заплетался. Он смешал виски с шампанским и в конце понес полную околесицу. Убийцу звали Юра Михеев?
– Совершенно верно.
– А прозвище у него было Мультик?
– Да.
– Он знал наизусть все песни Высоцкого, говорил и пел его голосом? И ему дали десять лет? – она опять плеснула себе коньяку, выпила и закусила куском колбасы.
– Вроде бы, – кивнул Сергей и осторожно отодвинул от нее бутылку, – Линочка, ты много пьешь.
– Пью как обычно. Итак, все произошло в восемьдесят пятом. Значит, пять лет назад он должен был вернуться. Ты что-нибудь знаешь о нем?
– Честно говоря, не интересовался.
– Тебе его жалко?
– Наверное, жалко, – кивнул Сергей, – впрочем, он убийца.
– В общем, тебе все равно? – уточнила Эвелина.
– Господи, Линка, ну что ты тянешь? Какая разница, все равно мне или нет? Ты ведь хочешь сообщить мне нечто важное и интересное?
– Ох, не знаю. Может, все это вообще бред пьяного Петьки. Скажи честно, ты действительно окучивал Машу на глазах у ее воздыхателя?
– Честно, не помню, кого и как я окучивал на третьем курсе. Девочек у нас было мало, а Михеев ревновал Машу к каждому телеграфному столбу. Не только я к ней клеился.
– Ладно, не перебивай, – поморщилась Эвелина, – слушай. Мазо уверял меня, будто встретил Михеева полтора года назад в аэропорту Шереметьево-2. Знаешь, там в международной зоне есть бар на втором этаже. Так вот, Петя летел во Франкфурт на книжную ярмарку. Зашел в бар. За соседним
– Может, твой Мазо и правда обознался? – осторожно предположил Сергей и положил в рот кусок колбасы. Она оказалась страшно острой, он поперхнулся, закашлялся. Эвелина встала, шарахнула его по спине так, что пошел звон, и, наклонившись к его уху, прошептала:
– Он клялся, что нет. Более того. С ним на ярмарку летели еще несколько человек из издательства, в том числе коммерческий директор, который знает всех на свете. Петя потом еще раз увидел того типа, в дьюти-фри, и потихоньку показал его директору, а тот и говорит: «Как, ты не знаешь? Это же сам Палыч, известный авторитет!» Вот так, Стасик. Михеева звали Юрий Павлович. Отчество совпало, да и вообще у Мазо потрясающая память на лица. Не обознался он.
– Ну в таком случае этот Михеев просто не хотел после зоны общаться с людьми из прошлой жизни, – пожал плечами Сергей, – вполне понятно.
– Что тебе понятно?! – хрипло закричала Эвелина. – Михеев умер от туберкулеза в девяносто пятом! Петя потом специально навел справки, у него есть знакомые в МВД.
– Виски с шампанским, говоришь? – задумчиво протянул Сергей. – И часто твой главный редактор принимает такой коктейль?
– Да, да, Петя любит выпить. Язык у него заплетается, но голова работает неплохо, уж поверь мне. Я в таких вещах разбираюсь. Слушай, Герасимов, когда в тебя въехала машина, это не могло быть продолжением?
– Продолжением чего?
Эвелина опрокинула в рот очередную порцию коньяка, пересела с кресла на диван, к Сергею, сняла с него очки. Лицо ее было совсем близко. Он видел пыльцу пудры, тонкие морщинки, комочки туши на ресницах. Он изо всех сил старался выдержать ее взгляд. Он не знал, что Стас Герасимов в такой ситуации отвел бы глаза.
– Не понимаю, – прошептала она чуть слышно, – я ничего не понимаю, ты не мог так сильно измениться от простого сотрясения мозга. Что-то в тебе не то, или я сошла с ума, – ее длинные пальцы с острыми ногтями скользнули по его затылку, – у тебя крашеные волосы. Что происходит, Стас?
– Линка, – прошептал он в ответ, судорожно сглотнув, – ты же знаешь, меня несколько раз пытались убить, к тебе в квартиру подкинули пистолет. Потом эта жуткая авария. Я почти сутки был в коме. А когда очнулся, увидел в зеркале, что стал совершенно седым. Мне страшно было смотреть на себя такого. Прежде чем вернуться домой, я заехал в парикмахерскую и покрасил волосы. Что, очень заметно?
– Нет, – она помотала головой и вдруг ткнулась лбом в его плечо, – нет, Герасимов. Не очень. Но пожалуйста, не делай этого больше. Ненавижу крашеных мужиков. Ты знаешь, я ведь вообще тебя ненавижу. Ты мне всю жизнь поломал. Мои последние, мои драгоценные пять лет, когда я еще женщина, я потратила на тебя. Почему, не знаешь? Ну что ты сидишь как столб? Обними меня.