Избранные детективы и триллеры. Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
Глава шестнадцатая
В рабочем кабинете, на просторном письменном столе Петра Борисовича Кольта, были разложены портреты Светика, цветные и чёрно-белые, в мягких коричневатых тонах, стилизованные под старину. Светик в балетной пачке сидит на прямом шпагате. Светик на гнедом жеребце, в костюме для верховой езды. В вечернем платье. В майке и трикотажных шароварах у балетного станка. Видны капельки пота на лбу и тёмные мокрые пятна под грудью, на майке.
К каждому снимку
— У неё нет времени позировать, — объяснила Наташа, — мы заказали десяти художникам срисовать фотографии в разных стилях, в разной технике. Ты должен выбрать.
— Что? — спросил Пётр Борисович и сильно сжал виски ладонями.
У него раскалывалась голова. Он не спал всю ночь. Он в десятый раз вспоминал разговор с Агапкиным и пытался убедить себя, что старик бредит. Невозможно представить Ивана в роли убийцы, отравителя. Зубов разумный, трезвый, крайне осторожный человек. Он профессионал. Допустим, Лукьянов категорически отказался от сотрудничества. Ну и что? Поговорили и разошлись. Убивать зачем?
Всю ночь Пётр Борисович так беспокойно вертелся в постели, что сонная Жанна, прихватив подушку, ушла спать на диван в гостиную.
Когда утром у себя в приёмной Пётр Борисович увидел Наташу, он на миг пожалел, что не носит с собой пистолета или хотя бы газового баллончика.
— Иди, я сейчас, — сказал он, пропустил её в кабинет и плотно закрыл дверь.
— Простите, Пётр Борисович, я пыталась объяснить, что вы сегодня весь день заняты, — смущённо прошептала ему на ухо секретарша.
— Ничего, Тома, всё в порядке. Ты не виновата. Минут через двадцать зайдёшь и напомнишь, что мне пора выезжать в Кремль, на экстренное совещание у президента. Или нет, лучше скажи, что я улетаю.
— Куда?
— В Канаду. На Баффинову Землю. На остров Маврикий. В Мапуту.
— Мапута — это где?
— В ЮАР. Неважно. Можешь назвать любую точку мира, только подальше от Москвы.
— Пётр Борисович, мне кажется, лучше всё-таки совещание в Кремле.
— Ладно. Как знаешь. Через двадцать минут, не позже, поняла? Слушай, у тебя анальгину или чего-нибудь от головы нет?
Тома дала ему таблетки. Он проглотил сразу две, не запивая, и вошёл в кабинет.
— Светик хочет, чтобы ты отобрал самые лучшие рисунки для книжки. Она сказала, если что-то тебе особенно понравится, можно увеличить, взять в рамку и повесить здесь, в твоём кабинете.
— Хорошо. Оставь, я посмотрю.
— Смотри сейчас. В издательстве ждут.
— Послушай, но я не специалист, я, кажется, дал достаточно денег, чтобы книгу оформляли профессиональные художники.
— Светик считает, что у тебя безупречный вкус и гениальное коммерческое чутье.
Пётр Борисович покорно кивнул и стал перебирать картинки на столе.
«Поговорили и разошлись. Убивать зачем? Ведь это надо было заранее достать и взять с собой на встречу яд, не простой, не случайный, а из разряда сверхсекретных, из тех, которые разрабатываются в закрытых
— Вот, вот на эту картинку обрати внимание! Смотри, она здесь настоящая сказочная фея, прямо как будто сияние из глаз.
Он вздрогнул. Голос Наташи звучал у самого уха. Наташа уже не сидела в кресле, напротив, а стояла у него за спиной.
— Да, очень хорошая картинка, просто замечательная, — согласился Кольт.
«На самом деле, я не прослушивал все разговоры. Мне было некогда и лень. Я привык полностью доверять Ивану, иначе ведь невозможно. Глупый старик заразил меня своей профессиональной паранойей, теперь вот голова раскалывается, таблетки не действуют».
— Первую презентацию, закрытую, для узкого круга, можно провести во дворце графа Дракуловского, его как раз недавно отреставрировали. Там чудный парк, свежий воздух, можно устроить все в классическом русском стиле. Простые закуски — икорка, грибочки маринованные. Народный хор в костюмах, цыгане с медведем, катания на санях.
— Наташа, там музей. — Кольт закрыл глаза и принялся опять разминать виски.
— Ну и что? Я уже говорила с директором, вполне нормальная тётка, просит недорого. Петя, у тебя головка болит? Бедненький. Давай помассирую.
— Попробуй. Но только молча.
Когда верная Тома заглянула в кабинет и сообщила, что ему пора в Кремль, голова почти прошла. То ли таблетки подействовали, то ли Наташин массаж.
— Да, мне тоже пора, — сказала Наташа, — как раз через полчаса я обедаю Желатинова в «Метрополе».
— Кого?
— Ты не знаешь Желатинова? Он писатель, жутко раскрученный, председатель комиссии по премии «Шедевр века», член Общественной палаты и Международного клуба классиков. Сегодня я его обедаю, на той неделе везу в Милан, одевать. Что ты так смотришь? Думаешь, он поест, оденется и кинет нас?
— Нет. Разумеется, не кинет. Скажи, а на фига Светику литературная премия «Шедевр века»?
— Ну, как это — на фига? — обиделась Наташа. — Светик хочет!
Оказавшись дома, Пётр Борисович улёгся на диван в своём кабинете, надел наушники.
— Дмитрий Николаевич, вы что-нибудь рассказали дочери?
— Нет.
— Почему?
— Поймите, все это очень сложно. Я пока не могу разобраться в собственных чувствах, не знаю, как мне относиться к этому человеку. Конечно, мне жаль его, я готов признать, что он мой родной отец, мы действительно с ним похожи, но я прожил огромную жизнь без него, он — без меня. У нас совершенно разные, противоположные взгляды, убеждения.
— Дмитрий Николаевич, подождите, не нервничайте, выслушайте меня спокойно.
— Я уже в десятый раз слушаю вас спокойно и не понимаю, чего вы хотите? Пожалуйста, одну минуту. Будьте добры, ещё водички без газа. Мне нужно принять витамины.