Избранные детективы и триллеры. Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
— Кто, простите? — переспросила она, пытаясь поймать его прыгающий безумный взгляд.
— Да, я вижу, у вас и правда, до сих пор болят уши. Или вы опасаетесь, что квартира прослушивается? Не бойтесь, я все заранее проверил. Здесь чисто.
«А у тебя в карманах тоже чисто? — разозлилась Маша. — Ты вообще понимаешь, что творишь?»
Она демонстративно взглянула на часы и вскочила, не допив кофе.
— Простите, Стивен, мне надо привести себя в порядок, вот-вот явится Рязанцев. Вы можете пока покурить здесь, не волнуйтесь, я никому не скажу, что у вас все еще осталась эта дурная
Глава 30
Любимым местом белого котенка стала лысеющая голова Григорьева. Голубоглазый хулиган упрямо карабкался с колен на грудь, вытягивая коготками петли свитера, влезал на плечо, тыкался носом в ухо, урчал, сопел, добирался до макушки и пытался там улечься. Это, конечно, было неудобно, поскольку голова круглая и почти гладкая, котенок скользил, больно царапая кожу. Григорьев ловил его на лету, сажал на колени, и все начиналось сначала.
От молока он отказался, зато когда Андрей Евгеньевич приготовил себе ужин и поставил на стол тарелку с рыбным филе, котенок влез в нее всеми четырьмя лапами и принялся быстро поедать рыбу. Кончик хвоста дрожал от удовольствия. Григорьеву пришлось ужинать бутербродом с ветчиной и сыром, разогретым в микроволновке.
— Завтра в зоомагазине я куплю для тебя ошейник и поводок, — пообещал Григорьев, — привяжу тебя к ручке кресла и рядом поставлю миску с молоком. Ты знаешь, мерзавец, что в твоем возрасте нормальные коты пьют молоко?
В ответ котенок сладко зевнул, потянулся и вскочил на клавиатуру компьютера.
— Слушай, ты когда-нибудь спишь? — спросил Андрей Евгеньевич, стаскивая его за шиворот и пытаясь вернуться к закрывшемуся файлу. — Может, ты тайный агент вражеских сил и нарочно мешаешь мне работать?
Работать Григорьев собирался всю ночь. Именно эта ночь осталась у него до встречи с человеком Кумарина в зоомагазине. Из всех доступных ему источников он надеялся нацедить максимум информации, чтобы подготовится к разговору и выстроить хотя бы приблизительный план дальнейших действий не только для себя, но и для Маши.
Фраза, произнесенная кумаринским связным “Томас Бриттен — Колокол, ваши друзья должны знать это”, означала только одно: Кумарин имеет какой-то свой интерес во всей этой странной и путаной игре. Для Маши это куда опасней, чем туманный герой ее психологических изысканий, ублюдок, напавший на нее в детстве.
Главное сейчас — Кумарин. Прежде всего Григорьев хотел понять, что именно может его интересовать и причем здесь Маша.
Ситуация вокруг “Свободы выбора” и лично Евгения Николаевича Рязанцева складывалась не самым лучшим образом. Последняя предвыборная кампания прошла бестолково, бездарно, хотя денег в нее было вбито достаточно В результате фракция Рязанцева получила в два раза меньше голосов в Думе, чем рассчитывали американцы, и в три раза меньше, чем рассчитывал сам Евгений Николаевич.
Между тем именно количество голосов было самым важным фактором для американской стороны. От этого зависела степень влияния на российскую законодательную систему. Закон о разделе недр, о ввозе и захоронении ядерных отходов на территорию России, закон о допуске западных инвесторов в российские средства массовой информации и много других
Половина денег, вбитых в последнюю предвыборную кампанию Рязанцева, осела в кармане пиарошной фирмы бандита Хавченко. Чтобы выяснить это, не надо было отправлять в Россию офицера Мери Григ.
О том, что Хавченко ворует в немыслимых масштабах, докладывал Томас Бриттен, и не раз. В последних своих донесениях Бриттен бил тревогу, настаивал на том, чтобы Хавченко с его уголовной командой немедленно, любыми возможными способами убрали подальше от “Свободы выбора”, иначе от дорогостоящего лобби скоро ничего не останется.
Однако в результате убрали самого Бриттена, причем вместе с Кравцовой, которая тоже делала все возможное, чтобы избавиться от Хавченко и единолично руководить не только думским, но партийным пресс-центром. Таким образом, фигурантом номер один должен был стать сам Хавченко. Ему двое убитых чрезвычайно мешали, наверное, как никому другому.
Вариант развития событий в том случае, если Бриттена и Кравцову убили по заказу Хача, для Маши был самым ясным и безопасным. Бандит при всей своей тупости должен понимать, что он не может убирать всех американцев, которых присылают для работы с Рязанцевым. К тому же Маша не будет его так раздражать, как раздражал Бриттен в сочетании с Кравцовой. Другое дело, если Макмерфи поручил ей напрямую заняться расследованием убийства.
При одной только мысли об этом Григорьев покрывался холодной испариной. Перед отлетом в Москву он несколько раз спрашивал Машу, в чем суть ее задания, должна ли она добывать какую-либо информацию, связанную с убийством Бриттена и Кравцовой. Она отвечала, что главная и единственная ее задача — Рязанцев. Его боятся оставлять без присмотра, и кто-то должен временно заменить Томаса.
— Надеюсь, они не хотят, чтобы ты искала убийцу и проводила свое расследование? — спрашивал Григорьев.
— Папа, не сходи с ума, — отвечала она, отмахиваясь от него, как от назойливой мухи.
В общем, она была права. У Макмерфи и Хогана имелись свои информаторы в разных российских силовых структурах, в МВД, ФСБ, в прокуратуре. Это давало им возможность быть в курсе расследования и даже в определенной степени влиять на его ход. Поручать Машке влезать в это — верх глупости. Просто бред. Но стареющую башку Билла Макмерфи в последнее время довольно часто посещали разные бредовые идеи.
Макмерфи подозревал своих информаторов в том, что их перекупили и они гонят “дезу”. Устраивал бесконечные проверки и перепроверки, которые только вредили работе, затевал внезапную кадровую чехарду, переставлял людей с одной должности на другую, дублировал задания, менял фигуры на шахматной доске. Он никому не верил. Он помешался на поисках Колокола, того самого, о котором много лет назад возник разговор между Григорьевым и Кумариным.
Макмерфи знал, что рядом с ним, совсем близко, в высшем руководстве ЦРУ постоянно и успешно работает “крот”, завербованный русскими еще во времена Андропова. За эти годы произошло много шпионских скандалов, разоблачались агенты с обеих сторон, но Колокол постоянно ускользал.