Избранные детективы серии "Высшая лига детектива". Компиляция. Книги 1-14

Уайт Лорет Энн

– Я так и сказал.

– Нет, ты сказал «Келл», а правильно «Кьель». Большинство англоязычных не могут этого выговорить и произносят «Шьелл».

– Ну. А имя-то откуда?

– Семья моего отца родом из Норвегии.

– А, вот почему ты так потешно выражаешься?

Кьель нехотя улыбнулся, поглядывая на дверные ниши. Он старался разглядеть лица притулившихся там бездомных, которых в Виктории толпы. В глубине души он не переставал надеяться, что однажды из-под такого навеса или откуда-нибудь из картонной коробки на него взглянут глаза отца. Поэтому-то

Кьель и стал полицейским и работал в отделе по борьбе с наркотиками на севере провинции, в том числе под прикрытием. Ему нравилось работать на улицах, заниматься реальным делом, а иногда и поболтать. Не стань он копом, закончил бы, наверное, как папаша. Полицейский значок удержал его на нужной стороне. А может, и нет.

– Я родом из Белла Кулы, у границы с Аляской. Там много веков назад осели норвежские рыбаки. Но когда рыболовство загнулось, деревня превратилась в изолированную и почти нищенскую общину.

– И ты приехал в солнечную Викторию делать карьеру полицейского?

– Ага, в солнечную! – Хольгерсен вытер мокрый от дождя лоб.

– Ну в теплую. Бездомные сюда лезут как мухи – Викторию называют канадским Сан-Диего. Я слышал, ты работал в Верхней Канаде?

– Ты задаешь много вопросов, Лео.

– Потому что я великий детектив, – ухмыльнулся Лео.

– А чего до сержанта не дорос, несмотря на возраст и заслуги?

Лицо старого детектива потемнело.

– А что? – пожал плечами Кьель. – Спросить нельзя?

Они подошли к «Харбор-хаусу», и Кьель забарабанил кулаком в дверь. На третьем ударе створку приоткрыл смуглый человек с бородкой, в мешковатых коричневых вельветовых штанах. Не убирая руку с двери, он рассматривал пришедших мягкими, жидко блестевшими черными глазами.

– Пастор Маркус Джилани? – уточнил Кьель.

– А вы кто?

Детективы показали свои значки.

– Кьель Хольгерсен и Харви Лео, столичная полиция. Можно задать вам несколько вопросов?

– О чем?

– Вы эту девушку знаете? – Кьель кивнул на Лео, который выставил под самый нос смуглого флаер с фотографией Хокинг.

Джилани уставился на снимок. Кьель заметил, как его глаза сузились, а на виске запульсировала жилка.

По-прежнему придерживая дверь, Джилани сказал:

– Подростки, которые к нам приходят, не хотят, чтобы их нашли. Они могут здесь переночевать, поесть горячего. Для них очень важен вопрос доверия. Системе они давно не доверяют, но здесь они в безопасности, потому что мы не даем информации.

– Значит, знаете? – подытожил Кьель.

На щеках смуглого задвигались желваки.

Кьель поскреб мокрую голову.

– Тут такое дело, пастор Джилани – вы, кстати, настоящий пастор?

Тот промолчал.

Кьель кивнул.

– Дело в том, что ваши детки, может, и не хотят, чтобы их находили, но Фейф Хокинг уже нашлась. Мертвая. И мы вот хотим узнать, как это ее угораздило помереть.

Джилани явственно побледнел, несмотря на смуглоту, и его глаза забегали.

– А что с ней случилось?

– Стало быть, вы ее знаете? – допытывался Кьель.

– Она здесь не появлялась

года три. – Джилани с опаской взглянул на Лео, не опускавшего обвисший мокрый флаер ни на дюйм.

– Можно нам войти, пастор? – попросил Кьель. – А то на улице дождь, у меня вода уже по шее стекает.

Джилани нехотя открыл дверь шире, впустил детективов и сразу запер ее на замок.

– Сюда проходите. Подростков мы пускаем не раньше шести вечера, когда открывается волонтерская кухня и готов бесплатный суп. Еды, благодаря благотворителям и волонтерам, много, но вот кроватей на всех не хватает, поэтому пока ребята едят, мы устраиваем ежевечернюю лотерею, и тех, кому не повезло, вынуждены выставлять на холод.

Он привел их в столовую с кухней. По случаю Рождества стены были увешаны бумажными цепочками – Кьель клеил такие в детском саду. Елка, увешанная всякой всячиной, светилась в углу у пустого камина, а баннер над разделочным столом безмолвно кричал:

«КАЮЩИЕСЯ ПОЛУЧАТ ПРОЩЕНИЕ

ГОСПОДЬ ЛЮБИТ ВСЕХ СВОИХ ДЕТЕЙ»

Подборка религиозных памфлетов лежала веером на полке рядом со свежими газетами. Лео не мешал Кьелю вести беседу, а сам расхаживал по комнате, сунув руки в карманы, и читал религиозные слоганы на стенах.

– Так что случилось с Фейф? – снова спросил пастор, и Кьель уловил, как глаза Джилани метнулись на стопку газет.

– А вы не читали утренних новостей, пастор?

Джилани сглотнул, будто ему стало дурно.

– Но это же не ее нашли в канале?

– Ее, ее. Обнаженную и завернутую в пленку. На лобке и в нижней части живота вычурная татуировка – голова Медузы горгоны со змеями вместо волос. – Кьель показал руками возле своей ширинки.

Пастор потянулся за стулом, и Кьель догадался, что тот либо видел татуировку Хокинг, либо слышал о ней.

Лео вытащил из религиозной кучки памфлет.

– А какой конфессии ваше заведение? – поглядел он на пастора.

– Мы экуменическая христианская волонтерская организация. Помимо миски горячего супа и иногда ночлега, мы предлагаем заблудшим дорогу к Богу. Некоторые выбрали этот путь и очистились, бросили бродяжничать.

– А к какой церкви относитесь вы? – Лео сделал паузу, глядя на Джилани прозрачными голубыми глазами. Взгляд был стальной, внушавший робость. – Пастор!

Джилани кашлянул.

– Я хожу молиться в Фэрфилдскую объединенную церковь. Моя супруга тоже.

– Молиться? Не проповедовать и не окармливать, или что там принято у пасторов?

– Строго говоря, я не совсем пастор. Меня так подростки прозвали, еще когда я пришел сюда волонтером.

– Давно?

– Восемь лет назад.

Уступив Лео возможность шпынять «пастора» Маркуса, Кьель подошел к пробковой доске, сплошь покрытой приколотыми фотографиями разных лет. Сезонные и религиозные праздники, на некоторых – Джилани с беспризорницами, некоторых обнимает за плечи. Почти сплошь девочки, совсем юные. Вот девушка сидит на коленях у «пастора», одетого Санта-Клаусом. Внимание Кьеля привлек один снимок: вглядевшись, он сразу напрягся.