Избранные любовью
Шрифт:
Триша вбежала в холл и остановилась в растерянности: Роберт уже свернул в один из многочисленных коридоров и успел скрыться из виду. Куда бежать, где его искать?
Вдруг Триша услышала мужские голоса, они доносились с заднего двора. Она быстро подошла к окну, выходящему на ту сторону. Роберт разговаривал с Арчи и держался при этом как обычно, непринужденно, уверенно, по виду ни за что не скажешь, что всего пару минут назад он положил конец их короткой связи.
Триша вздохнула с облегчением: все ясно, он просто блефовал. Но в это время Роберт, жестикулируя по ходу
Как это бессердечно!
Отвергнув его предложение, она, наверное, избавила Роберта от угрызений совести, если таковая у него вообще имеется, и теперь он идет к машине походкой человека, только что сбросившего с плеч непомерную тяжесть.
Триша понимала, что лучше оставить все как есть, отпустить Роберта на все четыре стороны, но она не могла. Она со всех ног бросилась к двери, ведущей во двор, распахнула ее и остановилась, чтобы перевести дух. Роберт уже выезжал из гаража. У Триши закружилась голова. Не думая о том, что делает, она побежала к машине. Роберт затормозил. Триша лихорадочно вцепилась в ручку водительской дверцы, кое-как открыла ее непослушными от волнения пальцами и плюхнулась Роберту на колени, даже не заметив, что при этом руль больно врезался в ее ребра.
– Не уезжай! Не бросай меня! – выпалила она на одном дыхании. – Я согласна выйти за тебя замуж, я на все согласна, хоть целыми днями не вылезать из твоей кровати, только не надо…
Она не договорила и разрыдалась. Роберт ожидал чего угодно, только не того, что Триша снова разразится потоками слез. Он выключил зажигание и откинулся назад, насколько позволяло кресло. Триша цеплялась за его шею, ее тело сотрясалось от рыданий.
– Очень похвальное решение, но слезы – это уже слишком.
– Ты не понимаешь! – всхлипнула она. – Я стала какой-то другой, и мне это не нравится.
– Кажется, я начинаю кое-что понимать…
– Ты меня использовал, они все меня использовали, а я никак с этим не борюсь.
Роберт обхватил голову Триши ладонями и поднял, чтобы видеть ее лицо.
– Других предлагаю пока оставить в покое, но мне интересно, как, по твоему мнению, я тебя использовал? Только ни слова о сексе, потому что в этом смысле не я тебя использовал, а ты меня, твои желания стали для меня законом, я превратился в твоего сексуального раба.
– Неправда!
Глаза Триши хотя и покраснели от слез, но были такими огромными, что у Роберта закружилась голова. Он сделал лучшее, что мог в этой ситуации, – крепко поцеловал Тришу в губы. Она откликнулась как всегда – пылко и страстно.
– Сексуальный раб и прирожденная распутница – хорошенькое сочетание! – пробормотал Роберт, переводя дыхание. – Забудь о браке, думаю, нам и так хорошо.
Роберт приподнял ее со своих колен, поставил на ноги и вышел из машины.
– Но…
– Предложение отменяется, – отрезал Роберт.
Он захлопнул за собой дверцу машины и взял Тришу за руку.
– Куда ты собирался ехать?
– Сейчас это уже
Роберт потянул ее к дому.
Он понимал, что поступает жестоко, но был не в настроении облегчать Трише жизнь. Зачем рассказывать ей, что он собирался уехать ненадолго, чтобы решить вопрос с наследством Мак-Кинли раз и навсегда?
– Сейчас важно другое: мы будем играть по твоим правилам. Мы возвращаемся в дом, складываем вещи и отбываем в Эдинбург. Там ты будешь проводить дни в моей кровати, а я буду потакать всем твоим сексуальным капризам, потому что, дорогая, такова моя роль.
11
По дороге в Эдинбург они почти не разговаривали. Роберт сосредоточенно вел машину, Триша смотрела в окно, вернее делала вид, что смотрит. Она чувствовала себя несчастной, но не понимала почему, ведь Роберт сделал все так, как она хотела.
Наверное, потому что во мне сидит дух противоречия, решила Триша: хочу чего-то, а как только получаю желаемое, сразу начинаю сожалеть, что не выбрала другое. Она уже сомневалась, что поступила правильно, бросившись за Робертом. Возможно, стоило отпустить его, куда бы он там ни собирался, а самой идти своей дорогой. Триша заёрзала на сиденье.
– Мы почти приехали.
Роберт говорил с ней, как взрослый с непоседливым ребенком, и это Тришу тоже раздражало. Он въехал в подземный гараж, поставил машину на свободное место, и Триша увидела, что соседний бокс занимает ее «жук».
– Я распорядился, чтобы его доставили сюда, – пояснил Роберт еще до того, как она успела задать вопрос.
Они вошли в кабину лифта и поднялись на верхний этаж. Квартира Роберта была на нем единственной. Пока Роберт разбирал скопившуюся за время его отсутствия почту, Триша решила осмотреться. Она насчитала четыре спальни: большую, по-видимому хозяйскую, одну поменьше, где с удивлением обнаружила свои вещи, и еще две средних размеров, вероятно гостевые. Кроме этого в квартире имелись гостиная, кабинет и кухня, которая одна была по площади больше, чем вся квартирка Триши.
– Как сюда попали мои вещи? Кто их собирал? – требовательно спросила Триша.
Роберт предпочел ответить на второй из двух ее вопросов.
– Их собрала Юна по моей просьбе.
– Когда?
Он помедлил с ответом, аккуратно свернул прочитанное письмо, убрал его обратно в конверт и только потом небрежно бросил:
– На следующий день после нашего отъезда из Уинфилд-хауса.
Значит, он был уверен, что я так или иначе переберусь в его квартиру! – с возмущением подумала Триша.
– Полагаю, моя ночная рубашка уже лежит под подушкой на твоей кровати?
Роберт выразительно поднял брови.
– Странный вопрос и совершенно неуместный сарказм. Ты прекрасно знаешь, что в моей кровати рубашка тебе не понадобится. Лучше скажи честно, как тебе нравится моя квартира.
– Ты еще спрашиваешь?! Квартира великолепная, шикарные городские апартаменты шикарного мужчины.
Роберт нахмурился.
– В чем дело? Что с тобой?
Помимо того, что я чувствую себя проигравшей? – хотела уточнить Триша, но решила не накалять обстановку.