Избранные научно-фантастические произведения в 3 томах. Том 2
Шрифт:
Урок был дан хороший! Весь мир содрогнулся от ужаса.
Сказка о преступлении большевиков, готовившихся удушить мир, рассеялась. Имя Бэйли было у всех на устах, после того как он сам дал радиотелеграмму «Всем! Всем! Всем!», призывавшую признать его власть и сложить оружие. В наиболее пострадавших государствах царила паника. Печать требовала перемирия, предлагая сейчас же начать с мистером Бэйли переговоры о соглашении.
И только Советский Союз объявил, что не сложит оружия до тех пор, пока враг не будет побеждён. Это решение вызвало взрыв возмущения в печати Германии, Англии,
И действительно, скоро от имени правительств Германии, Франции, Англии и Соединённых Штатов Америки мистеру Бэйли была прислана радиотелеграмма, предлагающая ему изложить условия мира.
Бэйли не заставил себя долго ждать. Он ультимативно выставил три пункта:
1. Повсеместное установление диктатуры крупного капитала.
2. Физическое истребление коммунистов.
3. Монополия продажи воздуха остаётся за мистером Бэйли, как гарантия, обеспечивающая незыблемость устанавливаемой им политической системы.
Наконец-то Бэйли открыл своё настоящее лицо. Я до сих пор сомневаюсь, действительно ли он занимался «внешторгом» с Марсом. Но «земные» его цели стали мне вполне понятны, когда я узнал об ультиматуме. Бэйли преследовал социально-политические задачи: он хотел на вечные времена закрепостить рабочий класс, предоставляя ему возможность работать за право дышать, дышать в буквальном смысле слова!
Буржуазные правительства нашли условия мистера Бэйли более чем приемлемыми для себя. Но и рабочих массах этот ультиматум вызвал живейший протест. Однако с рабочими капиталисты надеялись быстро расправиться. «Кто против нас, тот останется без воздуха», — лаконически отвечали защитники соглашения с Бэйли.
Мир стоял перед новым ужаснейшим кровопролитием. Впрочем, реакционная печать (уже через два дня после ультиматума) цинично заявляла, что на этот раз революция, если рабочие захотят поднять её, будет «совершенно бескровной», намекая на то, что классовый враг попросту будет удушен.
Я сообщил эти новости Hope. Она выслушала их молча, только губы её дрогнули.
— Так дальше продолжаться не может, — сказала она, помолчав. — Я должна сегодня же переговорить с отцом. Приходите в полночь на нашу площадку. Я расскажу вам всё, что узнаю от него.
Вечером ко мне зашёл мистер Люк. Он был необычайно мрачен. Вопреки обыкновению он не предложил мне играть в шахматы. Угрюмо бродя по комнате, он выкрикивал время от времени крепчайшие проклятия.
— Вы не в духе, мистер Люк? — спросил я его.
— Будешь не в духе, — буркнул он. — Пусть дьяволы разорвут требуху мистера Бэйли и всех ваших «товарищей»!
— В чём дело, мистер Люк?
Люк расставил широко ноги, скрестив руки на груди, и трагическим тоном ответил:
— Дело в том, что в городке нет больше ни капли джина!
— Как? — воскликнул я с удивлением. — Неужели запасы городка истощаются?
— Истощились! — мрачно огрызнулся Люк. — Нет джина, а скоро нечего будет и есть, кроме мороженого мяса. — Он помолчал и, махнув рукой,
То, что сказал мистер Люк, было для меня откровением. В одном отношении Бэйли оказался сильнее, чем я думал раньше. Он не был, оказывается, борцом-одиночкой, он стоял во главе заговора капиталистов! Быть может, силы всего международного капитала поддерживали Бэйли. «Продавец воздуха» — это только ловкий манёвр, чтобы среди рабочих и населения не возбудить гнева против всех капиталистов. Дело было поставлено так, как будто один маньяк или злодеи завладел воздухом, а капиталисты лишь принуждены принять его условия!
С другой стороны, положение самого Бэйли и его городка, как я узнал от Люка, было почти катастрофическим. А если капитулирует городок, то и весь заговор сорвётся. Этого не знали рабочие, не знало и правительство СССР. Недаром иностранные государства так спешат заключить мир с мистером Бэйли. Наступают решительные дни. Теперь все средства хороши… И если Нора не имеет сил прикончить мистера Бэйли, то это сделаю я!
Новости, сообщённые мне Люком, были так важны, что я решил вознаградить его и вытащил из-под кровати припасённую мною за неделю до этого бутылку джина.
Мистер Люк, увидев заветную бутылку, издал рычащий звук и набросился на неё, как зверь на добычу. Он начал пить прямо из бутылки и оторвался не раньше, чем высосал половину. Потом он вытер губы, любовно закупорил бутылку, опустил в карман и, поблагодарив меня, ушёл.
XIX. РАЗВЯЗАННЫЕ РУКИ
Я посмотрел на часы. Было без десяти минут двенадцать — время идти на площадку.
Норы ещё не было. На небе расцветали лилово-зелёные букеты, сновали весёлые жёлтые и голубые полосы. У горизонта плясали какие-то бледно-оранжевые занавески. Сегодня на небе была праздничная иллюминация. Спектры кислорода и неона танцевали кадриль со спектрами азота и гелия.
За мною тихо скрипнула дверь. Я обернулся. Нора!
Она была бледна, как труп замерзающего. Ни слова не говоря, девушка подошла ко мне, положила руки на мои плечи, приблизила лицо и вдруг крепко поцеловала. От неожиданной ласки у меня захватило дыхание.
— Нора! — тихо воскликнул я.
Она быстро отошла от меня и сказала:
— Теперь всё будет хорошо. Мне нужно сходить вниз к озеру жидкого воздуха. Отец послал меня туда, — выразительно добавила она, — и мистер Бэйли. Идёмте со мной.