Избранные научно-фантастические произведения в 3 томах. Том 2
Шрифт:
Мы решили обновить запас кислорода в скафандрах и разбрестись в разные стороны, не отходя слишком далеко друг от друга.
Первым делом я отправился к ближайшему ущелью, которое заинтересовало меня своей окраской. Скалы там были красноватых и розовых тонов. На этом фоне ярко выделялись густо-зелёные пятна неправильной формы, очевидно прослойки другой породы. Получалось очень красивое сочетание красок. Я постепенно углублялся в каньон. Одна стена его была ярко освещена Солнцем, по другой косо скользили солнечные лучи, оставляя внизу острый угол тени.
Я был в прекрасном настроении. Кислород вливался в лёгкие чуть пьянящими струями. Во всех членах я ощущал необычайную лёгкость.
В одном из боковых каньонов сверкал «водопад» навеки застывших самоцветов. Они привлекли моё внимание, и я свернул вправо. Потом свернул ещё и ещё раз. И, наконец, увидал целый лабиринт каньонов. В нём было легко заблудиться, но я старался запомнить дорогу. И всюду эти пятна. Ярко-зелёные на полном свету, они в полосе тени были тёмно-рыжего оттенка, а в полутени — светло-бурого. Странное изменение окраски: ведь на Луне нет атмосферы, которая может изменять оттенки цветов. Я подошёл к одному из таких пятен и присмотрелся. Нет, это не выход горной породы. Пятно было выпуклым и казалось мягким, как войлок. Я уселся на камень и принялся разглядывать пятно.
И вдруг мне показалось, что оно немного сдвинулось с места от теневой полосы к свету. Обман зрения! Я слишком напряжённо смотрел на пятно. Сделав мысленную отметку на складке горной породы, я продолжал следить за ним. Через несколько минут я уже не мог сомневаться: пятно сдвинулось с места. Его край перешёл за теневую черту и стал зеленеть на моих глазах.
Я вскочил и подбежал к стене. Ухватившись за острый угол скалы, я дотянулся до ближайшего пятна и оторвал мягкий войлокообразный кусок. Он состоял из мелких нитей ёлкообразной формы. Растения! Ну, конечно, это растения! Лунные мхи. Вот так открытие! Я оторвал второй клочок от бурого пятна. Этот клочок был совершенно сух. Повернув его обратной стороной, я увидел беловатые «орешки», оканчивающиеся подушечками-присосами.
Биологическая загадка. По виду это растение можно скорее отнести к мхам. Но эти присосы? «Корненожки»! Растение, которое может передвигаться, чтобы следовать за двигающимися по скалам солнечными лучами. Его зелёный цвет зависит, конечно, от хлорофилла. А дыхание? Влага? Откуда оно её берёт?… Мне вспомнились разговоры о Кэце, о небесных камнях, из которых можно извлекать и кислород и воду. Разумеется, и в лунных камнях находятся в связанном виде кислород и водород — элементы, входящие в состав воздуха и воды. Почему бы и нет?… Разве земные растения не являются чудесными «фабриками» со сложнейшим химическим производством? И разве наши земные растения, вроде «Иерихонской розы», не обладают способностью замирать от зноя и засухи, а потом вновь оживать, когда их поставишь в воду? В лунную холодную ночь здешние растения спят, при свете Солнца начинает действовать «химическая фабрика», вырабатывая всё, что нужно для жизни. Движение? Но и земные растения не лишены его совершенно. А приспособляемость организмов беспредельна.
Я набил полную сумку мхами и в приподнятом настроении отправился назад, чтобы скорее похвалиться своей находкой.
Прошёл до конца бокового каньона, свернул направо, ещё раз направо. Здесь я должен был увидеть сверкающие россыпи рубинов и алмазов, но не увидел их… Пошёл назад, повернул в другой каньон… Совершенно незнакомое место!
Я ускорил ход. Уже не шагал, а прыгал. И вдруг на краю обрыва остановился в изумлении. Совершенно новый лунный ландшафт открылся передо мною. По ту сторону пропасти возвышались горные цепи. Среди них выделялись три вершины одинаковой высоты. Они сверкали, как головы сахара. Я ещё никогда не видал таких белых вершин. Ясно, что это не снег.
Тревога охватила меня. Словно весь этот необычайный лунный мир вдруг повернулся ко мне другой стороной. Как он был враждебен человеку! Здесь нет ни наших земных лесов, ни полей, ни лугов с их цветами, травами, птицами и животными, где «под каждым листом» уготован «стол и дом».
Здесь нет речек и озёр, изобилующих рыбой. Луна — скупой Кашей, который не накормит и не напоит человека. Заблудившиеся на Земле могут целыми днями поддерживать своё существование хотя бы корнями растений. А здесь? Кроме голых скал — ничего. Разве только этот мох. Но он, вероятно, так же несъедобен, как песок. Но если бы даже кругом меня были молочные реки с кисельными берегами, я всё равно погиб бы от голода и жажды, испытывая муки Тантала: ведь я не могу снять своего скафандра.
Скафандр! Я вспомнил о нём и вздрогнул, будто ледяной холод мировых пространств проник в моё тело. Вся «атмосфера», которая даёт мне возможность дышать и жить, заключена в небольшом баллоне за моей спиной. Его хватит на шесть часов; нет, меньше: уже прошло часа два, как я возобновил запас кислорода. А дальше? Смерть от удушья… Скорее выбраться к большому каньону, пока не истощился запас кислорода и физических сил!
Я вновь повернул назад и запрыгал, как кузнечик. Хорошо ещё, что здесь прыжки не утомляют так, как на Земле…
Вот и конец каньона. Передо мной новый каньон, ярко освещённый солнцем и покрытый сплошным зелёным ковром. Видимо, все мхи приползли сюда из теневых мест. Отвратительные мхи! Я больше не хотел смотреть на них, но всюду мои глаза встречали зелёный цвет, от которого рябило в глазах.
А может быть, это и есть тот каньон, по которому я шёл сюда, но его сейчас трудно узнать, потому что он стал зелёным?
Новый поворот — узкое ущелье, погружённое в глубокую тьму. Сквозь прогретый солнцем костюм на меня пахнуло холодом. Или это нервы шалят?…
Куда же теперь идти? Позади, за двумя поворотами, обрыв. Впереди — тёмный, узкий, неведомый каньон.
Я почувствовал страшную слабость и в изнеможении опустился на бугристый камень. Вдруг камень подо мной зашевелился и пополз… Я вскочил как ужаленный. Мои нервы были слишком напряжены. Живой камень! Новое животное! Новое сенсационное открытие! Но в эту минуту мне было не до открытий. Я позволил уползти неведомому животному, даже не взглянув на него. И, как автомат, побрёл дальше.
Я даже не размышлял о том, куда иду. Иногда мне казалось, что кислород в баллоне иссякает. Наступило удушье. Тогда я приостанавливался и хватался за грудь. Потом это проходило. Нервы, нервы! Если бы на Луне была атмосфера, упругая среда, хотя бы и не годная для дыхания! Можно было бы стучать камнем о камень, призывая на помощь. Атмосфера могла бы передать отсветы — «зарево» прожекторов ракеты. Впрочем, сейчас это не помогло бы: с неба лился ослепительный солнечный свет, от которого можно было бы ослепнуть, если бы не дымчатые стёкла скафандра.
В тот момент, когда я был полон отчаяния и готовился к близкому концу, я неожиданно увидел большой каньон; Я обрадовался так, словно вышел на Большой проспект Васильевского острова.
Вот удача! Не инстинкт ли вывел меня, когда я перестал мудрить и высчитывать?
Однако моя радость скоро опять сменилась тревогой. В какую сторону идти? Вправо или влево? Совершенно потерял ориентировку! Попробовал испытать свой «инстинкт», но на этот раз он безмолвствовал… Шаг направо — инстинкт не возражает, шаг налево — то же самое.