Избранные письма. Том 2
Шрифт:
Повторяю, боюсь утверждать. Хотя знаю по опыту, что стоит только немного раздвинуть рамы, как потом все опасения, долго державшие в цепях, быстро начинают отпадать одно за другим.
И мне хочется по возвращении в деревню скорее приняться за роман, чтобы скомпонировать сцены, в центре которых — Шатов, Кириллов, Петр Верховенский и отчасти Николай Ставрогин. Для светового фокуса — Степан Трофимович. Разумеется, уж и губернатор, с салоном его жены, и фабрика, и Федька.
Все шепчу себе: смелее, смелее!..
Если мне это удастся, я не остановлюсь перед заменой для первой
Но как их инсценировать?[189]
Вот вопрос Вам.
{104} Не на фоне же, как мы поступили с «Карамазовыми». Высшей точкой развертывающейся драмы будет сцена убийства Шатова. Тут надо декорацию. А между тем вряд ли устроиться без 12 – 14 картин.
Это письмо было прервано ванной и проч. Да. В этой части романа — главным образом в Шатове, его вере в народ-богоносец, его истории с женой и смерти, в Кириллове — вот в них, около них, источник того обаяния, которое так захватывает в «Карамазовых». В «Бесах» это обаяние засорено тоном рассказчика и какими-то сатирическими судорогами, которые вовсе не лучшее у Достоевского. А в Кармазинове это даже просто очень плохо. Вот тут около Шатова (Москвин!) у меня и разодралась завеса. А кроме того, в 54 года, я уже не могу по-настоящему смотреть на всех таких, около которых прошло много моих молодых лет (движение 70-х годов).
И уж если наши сердца еще могут биться крепко, не вялым пульсом, и если мы хотим сильных эмоций в театре, то лучшего материала не найти.
… Но чтобы быть готовым, надо придумать, как инсценировать «Бесов», а я должен «свести» сцены.
Все это я пишу одному Вам. Даже Станиславскому не напишу, потому что от него, т. е. от Марии Петровны, это моментально разнесется по всем курортам и санаториям, где проводят лето наши[190].
Я буду теперь думать о тексте спектакля «Бесов» (не переставая готовиться к «Коварству и любви»), а Вы — об инсценировке (не бросая «Мирандолины»[191]).
Если у меня вырвется мысль совершенно решительная, — я Вам протелеграфирую. До свидания. Крепко жму Вашу руку и целую ручки Анне Карловне.
Вл. Немирович-Данченко
286. Из письма А. Н. Бенуа[192]
1 августа 1913 г.
1 авг.
… Если бы случилась необходимость отложить «Коварство», то не удастся ставить «Шатова и Кириллова», — так у меня называется вторая пьеса из «Бесов», а придется — {105} «Николая Ставрогина». Причины две: Шатова должен играть Москвин, а его не будет. И цензура. Она может задержать, и мы не поспеем открыть вовремя сезон.
К «Николаю Ставрогину» я очень готов и могу заняться им даже с увлечением, предчувствуя художественные «возможности».
Посылаю Вам в беглом очерке план этой «пьесы». После того как я Вам его набросал, прошло несколько дней. Я в него вдумывался и прихожу к убеждению, что этот захватывающий всех исполнителей тон я чувствую. Сумеем ли мы зажечь им и Добужинского с
Организовать спешную работу я сумею, захватив в нее весь театр. В два месяца были приготовлены два спектакля «Карамазовых»!
Словом, к случайностям я готов.
Насчет «Грозы».
Вы меня не поняли. Я не боюсь вообще заигранности пьесы. А вот именно в последнее время…
Впрочем, я всегда готов и рад ставить «Грозу». Нужна не столько Катерина — ее Германова еще может сыграть (она ее даже готовит, собираясь показать). А вот Кабанихи нет у нас. Разве Бутова. (Да, правда. Я забыл о Бутовой, пока она болеет.) И чудесный Тихон! (Москвин).
Во всяком случае, «Гроза» — дело будущего[193]. Успеем обговорить.
Когда Вы к нам приедете?
Крепко жму Вашу руку и шлю привет А. К. и всему дому Вашему.
В. Немирович-Данченко
Я в Москве с 10 августа.
Николай Ставрогин
(Отрывки из романа Ф. М. Достоевского «Бесы»)
Отделение I.
{106} 1. На паперти. Народ. Окончание службы в церкви. Приезд расфранченной Марии Тимофеевны (хромоножка, жена Ставрогина). Выход Варвары Петровны с лакеем. Марья Тимофеевна на коленях и т. д. Губернаторша, Лиза. Вся сцена по тексту, без переделок. Финальный эффект — когда Варвара Петровна увидела, что Марья Тимофеевна хромает, и побледнела.
2. Почти без всяких поправок весь акт в гостиной Варвары Петровны, в сценическом отношении блестяще развивающийся у автора. Все сцены хромоножки. Приход Прасковьи Ивановны (мать Лизы) и Маврикия Николаевича (жених Лизы), Даши. Вся сцена Лебядкина (брат хромоножки). Приезд Петра Верховенского (провокатор). Наконец Николай Ставрогин. Его эффектное поведение — на вопрос матери, правда ли, что «эта особа» его жена, Николай увозит хромоножку. Пытание Петром Верховенским Лебядкина. Хохот и истерика Лизы. Возвращение Николая. Пощечина Шатова.
(Можно, кажется, обойтись совсем без Степана Трофимовича. Во всяком случае, в этих частях романа он совершенно отодвинут.)
Это первое отделение очень сценично и эффектно. Интерес действия сосредоточивается на отношениях Николая, Лебядкиных и Лизы, его таинственной женитьбе и влюбленности между Николаем и Лизой. На этом и вся пьеса. Нет сомнения, что на сцене эти линии должны получить остроромантический интерес. Внутренний же интерес — на отдельных фигурах. Правда, не без мелодраматического налета.
Отделение II. Ряд интимных сцен в одну ночь, последовательно развивающих таинственность связи Николая с Лебядкиными, участие Николая в революционных кружках, разогреваемых Петром Верховенским. Последним подготовляется и развязка романа…
3. В кабинете у Николая. Николай, Варвара Петровна, Верховенский и камердинер Алексей Егорыч.
4. У Шатова. Эта сцена для развития сюжета не очень нужна. Но она ярко рисует Николая, кроме того, это одна из самых замечательных сцен романа вообще, как по силе, так и по идее (народ — богоносец).