Избранные произведения о духе законов
Шрифт:
И в этом заключается преимущество такого рода правления перед правлением большей части древних республик, имевших тот недостаток, что народ там был в одно и то же время и судьей, и обвинителем.
Исполнительная власть, как мы сказали, должна принимать участие в законодательстве своим правом отмены решений, без чего она скоро лишилась бы своих прерогатив. Но она погибнет и в том случае, если законодательная власть станет принимать участие в отправлении исполнительной власти.
Если монарх станет участвовать в законодательстве своим правом издавать постановления, то свободы
Причина изменения образа правления в Риме заключалась в том, что сенат, обладавший одною частью исполнительной власти, и судьи, обладавшие другою ее частью, не имели, подобно народу, права отмены законов.
Итак, вот основные начала образа, правления, о котором мы ведем речь. Законодательное собрание состоит здесь из двух частей, взаимно сдерживающих друг друга принадлежащим им правом отмены, причем обе они связываются исполнительной властью, которая в свою очередь связана законодательной властью.
Казалось бы, эти три власти должны прийти в состояние покоя и бездействия. Но так как необходимое течение вещей заставит их действовать, то они будут вынуждены действовать согласованно.
Так как исполнительная власть участвует в законодательстве только посредством своего права отмены, она не должна входить в самое обсуждение дел. Нет даже необходимости, чтобы она вносила свои предложения; ведь она всегда имеет возможность не одобрить заключения законодательной власти и потому может отвергнуть любое решение, состоявшееся по поводу нежелательного для нее предложения.
В некоторых древних республиках, где дела обсуждались всенародно, исполнительная власть, естественно, должна была и вносить предложения, и обсуждать их вместе с народом, так как иначе получилась бы необычайная путаница в постановлениях.
Если исполнительная власть станет участвовать в постановлениях о налогах не одним только изъявлением своего согласия, то свободы уже не будет, потому что исполнительная власть обратится в законодательную в одном из — самых важных пунктов законодательства.
Если по тому же вопросу законодательная власть будет выносить свои постановления не на годичный срок, а навсегда, то она рискует утратить свою свободу, так как исполнительная власть уже не будет зависеть от нее; а если такое право приобретено навсегда, вопрос о том, кому мы обязаны этим приобретением — самим ли себе или кому-то другому, — уже становится безразличным. То же самое произойдет, если законодательная власть станет выносить такие же бессрочные постановления по вопросам о сухопутных и морских силах, которые она должна поручать ведению исполнительной власти.
Чтобы тот, кому принадлежит исполнительная власть, не мог угнетать, надо, чтобы поручаемые ему войска представляли собою народ и были проникнуты одним духом с народом, как это было в Риме до времени Мария. А чтобы это было так, необходимо одно из двух: или те, кто служит в армии, должны иметь достаточные средства, чтобы отвечать за свое поведение перед прочими гражданами своим имуществом. причем служба их должна быть
Армия, после того как она создана, должна находиться в непосредственной зависимости не от законодательной, а от исполнительной власти; это вполне согласуется с природой вещей, ибо армии надлежит более действовать, чем рассуждать.
По свойственному им образу мыслей люди более уважают смелость, чем осторожность; деятельность, чем благоразумие; силу, чем советы. Армия всегда будет презирать сенат и уважать своих офицеров. Она отнесется с пренебрежением к приказам, посылаемым ей от имени собрания, состоящего из людей. которых она считает робкими и потому не достойными ею распоряжаться, Таким образом, если армия будет зависеть единственно от законодательного собрания, правление станет военным. Если и были где-либо уклонения от этого правила, то лишь вследствие каких-нибудь чрезвычайных причин: оттого, например, что армия была изолирована; оттого, что она состояла из нескольких частей, зависящих от разных провинций; оттого, что главные города страны были отлично защищены по своему природному положению и потому не содержали в себе войска.
Голландия еще лучше защищена, чем Венеция. Она может потопить взбунтовавшиеся войска или уморить их голодом. Там войска размещаются не по городам, которые могли бы снабжать их продовольствием, поэтому их легко можно лишить этого продовольствия.
Но если в случае непосредственной зависимости армии от законодательного корпуса какие-нибудь особенные обстоятельства и помешают правлению стать военным правлением, то этим не устраняются другие неудобства такого положения.
Должно будет случиться одно из двух: или армия разрушит правительство, или правительство ослабит армию.
И это ослабление явится следствием причины поистине роковой: оно будет порождено слабостью самого правительства.
Всякий, кто пожелает прочитать великолепное творение Тацита о нравах германцев, увидит, что свою идею политического правления англичане заимствовали у германцев. Эта прекрасная система найдена в лесах.
Все человеческое имеет конец, и государство, о котором мы говорим, утратит свою свободу и погибнет, как погибли Рим, Лакедемон и Карфаген; погибнет оно тогда, когда законодательная власть окажется более испорченной, чем исполнительная.
Не мое дело судить о том, пользуются ли в действительности англичане этой свободой или нет. Я довольствуюсь указанием, что они установили ее посредством своих законов, и не ищу большего.
Я не имею намерения ни унижать другие правления, ни говорить, что эта крайняя политическая свобода должна служить укором тем, у которых есть свобода умеренная. Да и как мог бы я сказать это, когда сам считаю, что в избытке даже разум не всегда желателен и что люди почти всегда лучше приспосабливаются к середине, чем к крайностям?