Избранные произведения писателей Тропической Африки
Шрифт:
— Останови мотор, останови мотор! — закричал рулевой.
— Направь лодку к берегу, направь лодку к берегу! — закричал механик на рулевого, их слова сталкивались друг с другом и улетали по ветру.
— Войенги, помилуй нас!
— Те, кто в земле, спасите нас хоть сегодня!
— Что ж это? Что ж это? Неужели же ты, Амадасу, будешь просто смотреть, как мы погибаем?
— Разгони тучи, открой небо!
— Те, что всегда со мной! Отведите то, что может случиться!
— Колокумо Эгбесу! Как же это?
— Помилуй нас, Господи! Спаси нас, Христос!
Пока они все
— Беникурукуру! Беникурукуру! Что же это такое? Неужели ты хочешь забрать меня? Разве я в чем-нибудь провинилась? Подай знак. Владеющий нами, подай знак. Подай… Подай знак. Отдам тебе все, что захочешь. Только подай знак…
Тут небеса неожиданно раскололись, и полил дождь, который нельзя описать словами. Капли дождя походили на шестидюймовые ядра от пушек. Дождь этот не был просто дождем. Он был больше чем дождь.
— Неужели же ты возьмешь меня в реку? Подай знак. Разгони тучи, открой око дня…
Навес из циновок стал протекать. Он стал протекать, и дождевая вода полилась на головы, спины, лица, руки, ноги, носы, и платье на людях промокло до теплой их кожи. У женщины с ребенком был зонтик. Она раскрыла его и прикрыла ребенка. Двое мужчин справа и слева сунули головы под зонтик. У других ничего не было, и они прикрыли головы тряпками. Но тряпки скоро промокли, и их пришлось убрать.
У Около был старый плащ. Он встал, накинул его на голову и снова сел. Плащ был старый, дырявый, но все же выдерживал дождь лучше, чем тряпка. Люди прижимались друг к другу, чтобы согреться. Девушка, ехавшая к мужу, прижалась к Около. Она вся промокла насквозь. Около взглянул на нее, ей было нечем прикрыться. Он снова встал, прикрыл полой плаща спину девушки и снова сел. Девушка недоверчиво взглянула на Около, а потом прижалась к нему еще ближе, чтобы плащ покрыл ее целиком. Когда ее мокрое платье коснулось Около, он вздрогнул. Девушка быстро стянула с себя прилипшую кофту и опять прижалась к Около. А мать ее мужа не смотрела на дождь, не смотрела на ветер, не смотрела на платье, прилипшее к телу, не смотрела даже на волны, — волны, спешившие в белых шапках, как вестники, она стояла на носу лодки, как мачта, взывая к семейному богу:
— Только не сегодня, только не сегодня. Прости меня… О черноликий. Только не сегодня…
А Около сидел под плащом с девушкой и сердцем просил за нее.
— Защити ее… Она едет к мужу, она едет к мужу, к мужу, к мужу, к мужу, к мужу… Защити ее. Она ничего не знает. Она едет к мужу…
— Только не сегодня… Только не сегодня…
Вскоре ветер ослаб и совсем утих. Мало-помалу перестал и дождь. Волны исчезли, и гром откатился дальше по небу. Око дня раскрылось, и показалось солнце.
— Я снова вижу тебя. Я снова вижу тебя, — закричала в исступлении
И она опустила руки, и они легли на ее бока, и ручьи воды потекли по ее ногам. Тогда она стянула через голову кофту, выжала из нее воду и положила сушить на циновку навеса. И она позвала жену сына, чтобы та достала ей из чемодана сухую кофту и юбку. Около тряхнул девушку, уснувшую у него на коленях.
— Ибиэре, Ибиэре, — звала женщина. — Ты что, уснула?
— Он трясет ее, — сказал кто-то.
Женщина заглянула под навес и вновь позвала громким, сердитым голосом. И она увидела девушку, вылезавшую из-под плаща Около. Женщина выпрямилась и в негодованьи всплеснула руками.
— Апо! Апо! Апо! — кричала она, ритмично хлопая в ладоши. — Спать на коленях мужчины! Апо! Апо! Апо!
Услышав ее крики, мужчины в лодке взглянули на Около и засмеялись. Около тоже взглянул на них и засмеялся. Полог сна поднялся с глаз девушки, и она с изумлением смотрела на смеющихся мужчин. Мужчины смеялись все громче и громче. А она смотрела на них с изумленьем и вдруг услыхала голос матери мужа и опустила глаза.
— Апо! Апо! Апо! Так это верно, так это верно. Так это верно, что говорили люди! Вот как теперь соблазняют женщин, которые едут к мужьям. А я-то не верила. Апо! Апо! Апо! — так она кричала, говорила и кричала и в такт ударяла ладонями. А под навесом человек с животом, как бочка, повар белого человека, зевнул и сказал хихикая:
— Правда, хорошенькая? — Он опять хихикнул.
Смех мгновенно покинул губы Около.
— Ты думаешь, я что-то сделал? — спросил он повара И повар ответил смеясь:
— Да в этом никто никогда не признается.
Около понял, какую тяжесть они хотят взвалить на его голову. Он посмотрел на девушку. Она отодвинулась от него и выжимала кофту. Мужчины смотрели на них и смеялись.
— Ты плохая девушка, — сказала одна из женщин, — Ты всего-навсего мелкая рыбешка, а позволяешь себе такое. Сегодня девушки не те, что были вчера.
— Все вы мои свидетели, — сказала мать мужа, шагнув под навес к Около. — А ты, мужчина, меж тобою и мной упала большая беда. Ни слова не вышло из твоего рта с тех пор, как ты вошел в лодку. Ты был молчаливей молчанья. Ты молчал, а в сердце сплетал нехорошие мысли. Наша беда на этом не кончится. Все вы мои свидетели. Все вы видели, что жена моего сына была у него на коленях, покрыта его плащом. Что он сделал с тобой? — спросила она девушку. — Он трогал твое тело?
Девушка затрясла головой.
— Это ложь! Говори правду. Если не скажешь правду, те, кто в земле, заберут тебя.
— Ты, женщина, слушай меня, — громко сказал Около. — Я ничего ей не сделал. Ее платье промокло, и она дрожала от холода, и я только прикрыл ее плащом, и она уснула. И все это время она была для меня словно юноша. Так как ты думаешь, я нисколько не трогал ее, — заключил он наивно.
— У того, кто такое делает, всегда громкий голос, — сказал кто-то.
— Кпе! Кпе! Кпе! Мне смешно, — сказала мать мужа и села на свое место, но тут же встала и села между Около и девушкой.