Избранные произведения в 2-х томах. Том 2
Шрифт:
Юханнес сидит, не шевелясь, и слушает. Потом говорит.
– Мне нечего тебе ответить.
– Спасибо, дорогой Юханнес, спасибо, что ты не сердишься на меня, - говорит она, отерев слезы.
– Только ты знай, что тебя я тоже люблю. Боже, я теперь стану приходить к тебе гораздо чаще и буду делать все, что ты захочешь. Просто его я люблю больше. Но я не хотела этого. Я не виновата.
Он молча встал и, надев шляпу, сказал:
– Пойдем?
Они
На улице стоял Ричмонд. Это был черноволосый молодой человек с карими глазами, в которых светились молодость и радость жизни. Щеки его разрумянились на морозе.
– Вы замерзли?
– спросила Камилла, кинувшись к нему.
Голос ее звенел от волнения. Потом она метнулась назад к Юханнесу и, взяв его под руку, добавила:
– Прости, что я не спросила, не замерз ли ты. Ты ведь не надел пальто. Хочешь, я схожу за ним? Не хочешь? Ну тогда хоть застегни куртку.
И она застегнула ему куртку.
Юханнес протянул руку Ричмонду. Мысли его были далеко, словно то, что сейчас происходило, не имело к нему никакого отношения. С неопределенной улыбкой он пробормотал:
– Очень рад снова встретиться с вами.
На лице Ричмонда не было ни смущения, ни притворства. Он обрадовался Юханнесу как старому знакомому и, сняв шляпу, вежливо поклонился.
– Недавно я видел одну из ваших книг на витрине книжной лавки в Лондоне, - сказал он.
– Она переведена на английский. Было так приятно увидеть ее - словно привет с родины.
Камилла шла между ними, то и дело переводя взгляд с одного на другого. Наконец она сказала:
– Так ты приходи во вторник, Юханнес. Ой, прости, что я все о своем, - добавила она со смехом. Но тут же, в раскаянии повернувшись к Ричмонду, пригласила и его.
– Будут только самые близкие, Виктория с матерью тоже приглашены, а всего придет человек десять.
Юханнес вдруг остановился и сказал:
– Пожалуй, мне пора домой.
– Значит, до вторника, - ответила Камилла.
Ричмонд схватил руку Юханнеса и с чувством ее пожал.
И счастливые молодые люди продолжали свой путь вдвоем.
12
Женщина в голубом платье вне себя от волнения, каждую минуту она ждет из сада условленного сигнала, а в дом войти нельзя, пока не ушел ее муж. Ах, уж этот муж, этот муж, сорокалетний, да вдобавок плешивый! Какая зловещая мысль согнала нынче вечером краску с его щек и пригвоздила к стулу, на котором он сидит, сидит неподвижно, упорно, уткнувшись в газету?
Она места себе не может найти - вот пробило одиннадцать. Детей она уже давно отослала спать, а муж все не уходит. Что, если раздастся условленный сигнал, заветный ключик откроет дверь - и мужчины столкнутся лицом к лицу
Забившись в самый темный угол комнаты, она ломала себе руки и, наконец, не выдержав, сказала:
– Уже одиннадцать часов. Если ты собираешься в клуб, тебе пора.
Муж сразу же вскочил, побледнев еще сильнее, и вышел из комнаты, вышел из дому.
За оградой сада он остановился и услышал тихий свист. Заскрипели шаги по гравию, в садовую калитку вставили ключ, повернули, а немного погодя на занавесях в гостиной появились две тени.
И свист, и шаги, и две тени на занавесях - все было ему давно знакомо.
Он отправился в клуб. Клуб открыт, в окнах горит свет; но он не заходит. Полчаса расхаживает он по улицам и вдоль своего сада, бесконечные полчаса. «Подожду еще немного!» - думает он и тянет еще четверть часа. Наконец он входит в сад, поднимается по лестнице и звонит в дверь собственного дома.
Служанка приоткрыла дверь и, выглянув в щелку, сказала:
– Хозяйка уже давно...
Но тут она осеклась, увидев, кто стоит перед ней.
– Легла, разумеется, - подхватил хозяин.
– Передайте, пожалуйста, хозяйке, что ее муж вернулся домой.
Девушка уходит. Она стучит к хозяйке и говорит через закрытую дверь:
– Меня просили передать, что хозяин вернулся домой.
Хозяйка спрашивает из-за двери:
– Что ты сказала: хозяин вернулся? Кто просил передать?
– Сам хозяин. Он стоит на площадке.
Из комнаты хозяйки слышится беспомощный крик; потом торопливый шепот, дверь открылась и захлопнулась, потом все стихло.
Хозяин вошел в дом. Жена встретила его ни жива ни мертва.
– Клуб был закрыт, - поспешно объяснил он из жалости.
– Я предупредил служанку, чтобы не напугать тебя.
Она рухнула на стул - она успокоилась, она счастлива, она спасена. В этом блаженном состоянии духа доброта взяла в ней верх, и она спросила мужа, как он себя чувствует:
– Ты так бледен. Тебе нездоровится, милый?
– Я не болен, - ответил он.
– Может, что-нибудь случилось? Ты как-то странно кривишь лицо.
Муж ответил:
– Это я улыбаюсь. Такая у меня улыбка. Отныне я хочу улыбаться на свой особый лад.
Она вслушивается в отрывистые, хриплые слова и не может понять их смысла. Что он хочет сказать?
И вдруг он сжимает ее в объятьях, как в тисках, с чудовищной силой, и шепчет ей прямо в лицо.