Избранные произведения в одном томе
Шрифт:
— Конечно, — улыбнулся он и пропустил ее внутрь.
Глава 55
— Чем могу помочь? — спросил он, пригласив Мосс сесть на необъятных размеров кресло, которое он использовал для съемки.
Рядом на штативе стояла камера, несколько стоек освещения, а у стены висел огромный лист белого светоотражающего фона.
Мосс села и достала из сумки папку.
— Мне нужно задать вам несколько вопросов о вашем бывшем сотруднике Джозефе Питкине. Он у вас работал в течение шести
— Да, верно.
— Можно спросить, почему он уволился?
Таро с сожалением кивнул.
— Боюсь, мне пришлось его уволить.
— Почему?
— Он был… нечестен. Кое-что украл у меня.
Мосс кивнула.
— Насколько серьезен был ущерб?
— Ничего особенного. Если правильно помню, фунтов пятьдесят.
Мосс огляделась и посмотрела на кассовый аппарат у стены.
— Вы сообщили в полицию?
— Нет.
— А в центр занятости?
— Не помню. Это было почти два года назад.
— Джозеф стоял на учете, и консультант нашел ему работу у вас. Кто-то потом с вами связывался, пытался узнать, почему он так быстро уволился?
— Да, думаю, кто-то связывался, — сказал он, но больше ничего не добавил.
Он снова улыбнулся, подошел ближе и уселся на ручку кресла напротив Мосс. На нем был элегантный коричневый костюм-тройка. Из кармана свисала золотая цепочка часов.
— Можно узнать, в каком жанре вы снимаете?
— Портреты в основном. Молодые пары, маленькие комочки радости… — он указал на галерею портретов на стене. — В девяти из десяти случаев ребенок, когда его сажаешь перед камерой, начинает изо всех сил кричать. Хотя при виде меня дети и без камеры пугаются.
— А другого рода фотографии делаете?
— Свадьбы еще. Любые заказы, которые поступают.
— А эротические съемки?
— Вы имеете в виду, для себя? — снова широко улыбнулся он.
— Нет, — ответила она.
Он был хорош собою, но было в нем что-то, отчего Мосс было некомфортно в его обществе.
— Простите, неудачная шутка.
Она отмахнулась от извинений.
— Как бы вы оценили профессионализм Джозефа как фотографа?
— У меня не было возможности оценить его, он слишком недолго здесь работал.
— Но он фотографировал здесь?
— Да.
— Что?
— Я разрешил ему сделать съемку молодой пары.
— Он проявлял интерес к съемке голых людей или чего-то подобного? Не знаю, как лучше сформулировать.
— Обнаженная натура? Нет. Я этим не занимаюсь. Знаете, у меня после утренней съемки в горле пересохло. Может, принести вам чашку чая? Заодно я поищу в своих записях — возможно, у меня остались какие-то записи по поводу Джозефа и переписка с Центром занятости.
— Хорошо, спасибо.
Таро встал и вышел в заднюю дверь, закрыв ее за собой.
Мосс огляделась. В углу стоял фотопринтер со стикером «Фото за час». Он был покрыт пылью и завален всяким мусором. Над ним в шкафу были выставлены образцы изделий для нанесения фотографий: чашки, пазлы, магниты, кепки
Мосс подошла к кассе. За ней висели полки с наградами, в том числе призовые пластинки 1991 года, когда «Камера-обскура» выиграла в номинации «Бизнес-проект года» южной части Лондона. И была фотография мужчины — старшей копии Таро, скорее всего, его отца — с женой и детьми перед магазином.
— Вы нашли наши семейные фотографии, — послышалось за спиной. — Я смущен.
Мосс подпрыгнула от неожиданности и обернулась. Таро стоял прямо у нее за спиной. Она выжала из себя улыбку.
— Я поставил чайник, — сказал он. Мосс взглянула в окно и поняла, что скоро будет дождь: за окном висела тяжелая темная туча. В зеркальном окне отражалось все происходящее в комнате. — И нашел записи на Джозефа.
Мосс снова села в кресло, Таро занял противоположное. Он достал из кармана пиджака очки, надел их и открыл папку.
— У меня очень мало людей работало. За все эти годы было всего несколько помощников. А он был Джозеф? Я знал его под именем Джо, — сказал он, доставая фото Джозефа, снятое для документов.
— Да, это он, — подтвердила Мосс. Джозеф смотрел прямо в камеру, как это обычно и бывает на официальных фотографиях. — Я хотела спросить вас об опыте работы с ним. Он не брал у вас на время какое-нибудь оборудование? Не были ли вы знакомы с кем-то из его друзей или знакомых?
— А он под следствием? — приветливо и спокойно спросил Таро, подняв взгляд от папки.
— К сожалению, он мертв.
— Какой ужас. Как это случилось?
— Суицид.
Таро снял очки и стал грызть наконечник.
— Это на самом деле ужасно. Когда это случилось?
— На следующий день после Рождества.
— Совсем недавно… В праздники…
Таро начал листать папку и нашел еще одну фотографию, на этот раз распечатанную в формате 20 x 25 см.
— Оказывается, я его фотографировал.
— Я думала, он на вас работал.
— Да. Джозеф позировал мне, когда я решил перейти на цифровую камеру и тестировал ее. Я слишком долго держался за старые технологии съемки и обработки фотографий.
На фотографии Джозеф стоял в полный рост на светлом фоне. На нем были только джинсы, и ему было явно не по себе.
— Почему он без футболки?
— Он хотел подарить фотографию девушке, в которую был влюблен, — засмеялся Таро. — Вот еще одна.
Он передал ей снимок, на котором Джозеф стоял в мятых трусах и напрягал свои отсутствующие бицепсы, изображая позу мачо, но Мосс отметила только его отсутствующий взгляд. Он был ей хорошо известен. Когда-то давно, когда она только-только закончила обучение, ее направили на дело о сексуальном насилии. И этот взгляд был характерен для жертв, которые, чтобы выжить, абстрагировались от происходящего с ними и словно отсутствовали в ситуации.