Избранные произведения в одном томе

Гарднер Лиза

Глава 2

Детектив-сержант Ди-Ди Уоррен любила хороший «шведский стол». За долгие годы у нее выработалась четкая стратегия. Ступень первая — салатный бар. Ее нельзя было назвать большой любительницей кочанного салата, но когда тебе за тридцать и ты трудоголик-одиночка, отсутствие или присутствие в холодильнике скоропортящихся продуктов беспокойства уже не вызывает. Так что да, первый заход обычно включал какую-то зелень, а иначе, с учетом ее режима питания, она бы точно заработала цингу.

Ступень вторая — тонко нарезанное мясо. Индюшатина вполне сгодится. Еще лучше ветчина.

Ростбиф средней прожарки — на уровне золотой медали. Вишнево-красный в серединке, обильно истекающий кровью — вот ее выбор. Если мясо на тарелке не подпрыгивало, когда Ди-Ди тыкала его вилкой, кто-то на кухне заслуживал обвинения в преступлении против говядины. Хотя, конечно, она все равно бы его съела. Когда имеешь дело со «шведским столом», высоких стандартов ждать не приходится.

Итак, немного салата, потом тонкий, средней прожарки ростбиф. Тут какой-нибудь безмозглый идиот набросал бы к мясу картошечки… Никогда! Куда лучше взять в пару к ростбифу жаренную в панировочных сухарях пикшу, две-три запеченные фаршированные устрицы и, конечно, охлажденные креветки. Можно еще подумать об овощном соте или овощной запеканке с хрустким жареным лучком сверху… Да, вот это и есть еда.

Разумеется, очень важная часть шведского стола — десерт. Чизкейки здесь попадают в ту же категорию, что и картофель с пастой, — грубейшая ошибка, не допускайте ее! Лучше начать с пудинга или фруктового криспа. И, конечно, оставьте место для желе или, если уж на то пошло, шоколадного мусса. И крем-брюле. Посыпьте малиной — и получите динамит.

Да, от крем-брюле она бы не отказалась.

К сожалению, часы показывали лишь семь утра, и единственным в лофте [153] в Норт-Энде, что с натяжкой можно было назвать едой, являлся пакетик с мукой.

153

Лофт — переоборудованная под жилье, мастерскую или офисное помещение верхняя часть здания промышленного назначения.

Ди-Ди повернулась с боку на бок. В животе заурчало, и она попыталась притвориться, что проголодался только он.

Утро за окнами казалось серым. Еще одно морозное мартовское утро. В любое другое Ди-Ди была бы уже на ногах и двигалась в управление, но накануне она подвела черту под напряженным двухмесячным расследованием по случаю стрельбы, в результате которой погибли перспективный наркодилер и женщина, проходившая мимо с двумя детьми. Произошло это в трех кварталах от полицейского отдела Роксбери, где данное обстоятельство сочли вызовом. Пресса тогда будто с катушек слетела. Местные жители выходили на ежедневные пикеты, требуя безопасности на улицах.

Суперинтендант тут же сформировал мощную оперативную группу во главе, разумеется, с Ди-Ди, потому что хорошенькую блондинку никогда не встретят с тем же неодобрением, как еще одно чучело в костюме.

Ди-Ди не стала возражать. Черт возьми, да она жила ради этого. Вспышки фотоаппаратов, бьющиеся в истерике граждане, красномордые полицейские — давайте их всех сюда. Она выдержала публичную порку, вернулась к своей группе и за закрытой дверью задала такого жару, что они готовы были землю рыть. Какой-то кретин решил, что может устроить бойню в ее смену?

Ну уж нет.

Они составили списки подозреваемых и взялись за дело всерьез. А через шесть недель снесли двери какого-то склада в порту и под вспышками камер выволокли из темного угла того, кого искали.

На целых двадцать четыре часа Ди-Ди и ее команда стали героями, но все знали — рано или поздно появится очередной придурок, и картина повторится. Так уж устроен мир. Просрался, подтерся, смыл. Снова просрался.

Она вздохнула, покрутилась туда-сюда, провела ладонью по дорогущим немнущимся простыням и снова вздохнула. Надо вылезать. Принять душ. Заняться наконец стиркой и навести порядок в том бардаке, в который превратилось ее жилище.

Мысли снова повернули к «шведскому столу». И сексу. Жаркому, потному, безжалостному. Чтобы под ладонями твердая, как камень, задница. Чтобы бедра в стальном зажиме рук. Чтобы огонь меж ног и пальцы рвали в клочья белые прохладные простыни.

Будь оно все проклято… Ди-Ди отбросила одеяло и вышла из спальни — в футболке и трусиках и с легкой горячкой сексуальной фрустрации.

Так. Прибраться в квартире. Потом пробежка. И дюжина пончиков.

Она прошла в кухню, достала из морозильника банку кофейных зерен, отыскала кофемолку и взялась за работу.

Господи, ей ведь уже тридцать восемь. Трудоголик до мозга костей с пожизненным клеймом «следака». Одиночество грызет? Ни здоровяка-мужа под боком, ни детишек под ногами? Что ж, менять правила слишком поздно.

Женщина засыпала свежемолотый кофе в золотой фильтр и щелкнула кнопкой. Ожившая итальянская машина ответила ревом. Заполнивший комнату аромат подействовал успокаивающе. Она взяла молоко и приготовилась сделать пенку.

Лофт в Норт-Энде Ди-Ди купила три месяца назад. Для копа слишком роскошно, но какая была радость взорвать бостонский рынок кондо! Застройщики соорудили, а рынок не пришел. Зато у работяг вроде Ди-Ди появился шанс урвать кусочек хорошей жизни. Место ей нравилось. Открытое, просторное, минималистское. Находясь дома, она думала, что должна проводить здесь больше времени. Больше не получалось, но мысли такие были.

Приготовив латте, Ди-Ди подошла к окнам, выходившим на оживленную боковую улицу. Возбуждение еще не улеглось. Ей нравился этот вид. Люди внизу спешили по своим делам, решали проблемы, и никто из них не видел ее, не беспокоился о ней, ничего от нее не хотел. Она не на службе, но жизнь все равно продолжается. Неплохой урок для такой женщины, как Ди-Ди.

Она сдула в сторону пенку, сделала несколько глотков и почувствовала, как распустился немного узел напряжения.

Не надо было ходить на свадьбу. Вот в чем дело. Женщине ее возраста следует бойкотировать свадьбы и детские вечеринки.

Черт бы побрал Бобби Доджа… У него даже дух перехватило при чтении брачной клятвы. И Аннабель расплакалась. А как чудно она выглядела в открытом белом платье… И собачка Белла… как она шла по проходу с двумя золотыми кольцами, подвешенными к ошейнику с громадным бантом… Ну как можно не расчувствоваться, когда такое происходит? Особенно когда пошла музыка и все танцевали под «Наконец» Этты Джеймс. Все, кроме тебя, разумеется, потому что ты так заработалась, что даже пару себе не нашла.

Ди-Ди отхлебнула еще латте, посмотрела вниз, на кипящую суету маленьких жизней, и нахмурилась.