Избранные произведения. Том 1
Шрифт:
Игнат поколебался немного, я понял, что он кого-то ждет.
— Понимаешь, — сказал он, — мне сегодня позвонить должны.
— Часом не сестрица стажера?
Игнат изумленно вытаращился на меня, я засмеялся.
— Не переживай, это не утечка информации, а только интуиция. Девица звонила в твое отсутствие и спросила, не берем ли мы в отдел стажерами девушек.
— Дениз спросила?!
— Ну да. Я ответил, что не слышал об этом. А что тут такого?
— Ничего особенного, просто не думал, что она настолько… осмелеет, что ли.
— Мне она показалась отнюдь не робкого десятка. А ты, оказывается, не
Игнат с интересом посмотрел на меня.
— Это когда третий лишний?
— Это йога. Первый угол — любовь не торгуется, второй — не знает страха, третий — не замечает соперника.
— Арифметика любви? Что-то слишком рационально. Не хочешь ли ты сказать, что Дениз…
Я сделал протестующий жест.
— Ничего не хочу, разбирайтесь сами. Ну, так ты идешь?
Игнат не успел ответить, мяукнул сигнал вызова. Ну и звук!
Вспыхнул виом связи. Ну конечно, Дениз Сосновская.
Я похлопал Игната по виноватой спине — не переживай, мол, за меня, все понимаю, поздоровался с Дениз и вышел. И лишь в коридоре спохватился, что забыл предупредить Игната об осторожности контактов с Зо Ли. «Демон» не «демон», а береженого бог бережет, как говаривали встарь.
ИНФОРМАЦИЯ К РАССЛЕДОВАНИЮ
Сан-Антонио, март 8-208
По разработкам центра изменения погоды Северной Америки, на юго-востоке Техаса в день восьмого марта должна была установиться теплая, без осадков, солнечная погода: температура до десяти градусов тепла, ветер слабый, облачность нулевая, относительная влажность воздуха — семьдесят процентов.
Утро восьмого марта в долине Сан-Антонио началось точно в соответствии с погодной программой дня, тихое, солнечное, теплое. Тем более удивительным для многочисленных жителей города, вышедших с утра в парки и скверы на зарядку, показалось событие, начавшееся без двадцати минут восемь. Привыкшие верить разработчикам погоды, жители Сан-Антонио с недоумением, а некоторые с негодованием наблюдали… снегопад!
Снег шел полосой шириной в несколько километров ниоткуда, с безоблачного неба! Он шел всего полчаса и так же быстро растаял, и случай этот, наверное, стерся бы из памяти старожилов уже на другой день, если бы не три факта. Первый — снегопад оказался полной неожиданностью и для метеоцентра, второй — несколько свидетелей явления обратили внимание на необычные ощущения, пережитые ими во время снегопада: мгновенный колющий мороз, от которого двум свидетелям стало плохо — вплоть до вызова машин «Скорой помощи», а третий — удивительное видение, не поддающееся никаким объяснениям, ибо оно противоречило здравому смыслу: после снегопада над городом возникла из воздуха сияющая снежно-белая конструкция, напоминающая гигантскую снежинку диаметром около двух километров, разве что рисунок «снежинки» не был симметричным.
Продержалась она примерно полдня — на нее любовались, не подозревая, что это такое, — и растаяла в четырнадцать часов, не оставив следа.
Снегопад и «снежинка» вошли в сводку не объяснимых наукой событий как курьез работы метеоцентра, и сообщение о них было передано в спецвыпуске новостей Интервидения. В информбанк Управления аварийно-спасательной службы оно не попало.
Игнат
Утро выдалось росистое, хрустальное, синее. Над лугом, цепляясь за кусты ивы, стлался туман, пели птицы, и где-то в глубине лесной зоны ворочался кто-то тяжелый и угрюмый — судя по ворчанию и треску.
Я побегал по мокрой траве, окунаясь в низине в туман с головой, поискал ворчуна — он оказался громадным быком. Как он сюда попал — неизвестно. Я сделал зарядку и умылся росой. Спустя полчаса я уже был в семейной столовой.
— Чья сегодня программа?
— Моя, — сказал отец. — Надеюсь, всем понравится. А ну-ка, ставь руку.
Я с готовностью уперся локтем в стол и встретил твердую руку отца. С минуту пытался сломить его сопротивление, будучи не очень уверенным в успехе: я еще помнил, как эти руки с легкостью подбрасывали меня в воздух. Мать смотрела на нашу борьбу с улыбкой, и я знал, что душа ее сейчас поделена на равные части…
Борьба закончилась ничьей, хотя мне понравился мгновенный косой взгляд отца на мать.
— Жульничаешь? — обиделся я. — А еще директор УАСС!
Отец улыбнулся.
— Ничуть, хотя резервы у меня еще есть. А ты, брат, вырос, я бы даже сказал — возмужал. Там часто приходилось использовать физику тела на пределе?
Мать, разливая дымящийся бульон, замерла.
Я взглядом показал на нее, отец виновато заморгал. «ТАМ» означало — в экспедиции. Я небрежно пожал плечами.
— Мало. За нас все делали роботы.
Я вспомнил, как в трюме головного корабля армады с оружием, которую мы догнали в семи световых годах от Солнца, сработала автоматическая защита и на группу десанта обрушился огонь «драконов»: пули гудящими белыми шмелями жалили корпус десантного когга, прожигали металл переборок и перекрытий. Двое бойцов были ранены, третий убит пулей в голову… Если бы я не успел взорвать блок управления всей электроникой трюма, уйти в живых из бункера никому бы не удалось… Завтрак прошел в молчании, потом я заспешил, пожелал всем творческих забот и оставил родителей выяснять ту меру опасности, которой я подвергался в полете; мама ничего об этом, конечно, не знала, но догадывалась, а тут эта неосторожная фраза отца…
В отдел я прибыл на полчаса раньше остальных сотрудников. Сосновский заявился следом и молча выложил на стол две пронумерованные кассеты к видео.
— Здесь все, что удалось узнать.
Я перестал диктовать на информбраслет программу предстоящих дел и вынул из копира «таблетку» кассеты.
— Отлично. Сейчас мы с тобой летим в Северную Америку, на место гибели чистильщиков, по дороге введешь в курс дела.
Тайм-фаг мгновенно перенес нас из здания главного оперативного центра УАСС в Финикс, откуда нам предстояло добираться до места еще неизвестным мне видом транспорта.
Разница во времени между Брянском, где располагалось управление, и Финиксом составляла десять часов. В Финикс мы прибыли около шести часов вечера по местному времени, и я первым делом направился в линейный отдел американского филиала УАСС.
В отделе, занимавшем шестиэтажную башню в стиле «опрокинутая пирамида», диспетчер любезно выделил нам четырехместный триер с неограниченным запасом хода — аппарат имел устройство подзарядки от высотных, невидимых человеческому глазу энерголиний. Стартовали в седьмом часу вечера.