Избранные произведения. Том 1
Шрифт:
Поднявшийся шум прервал речь Хоона. Снова послышались смех, веселые реплики и шутки.
— Кажется, археонавт Хоон решил поменять профессию, — засмеялся молодой человек, сидящий перед Пересветом.
— На моей родине говорят: пора переквалифицироваться в управдомы, — басом прогудел добродушный толстяк, с трудом умещавшийся в кресле.
— Управдом — это, кажется, у Ильфа и Петрова? — впервые заговорила соседка Никиты. Голос у нее был глубокий, грудной, великолепного бархатного тембра.
Никита окинул ее внимательным взглядом и встретил ответный взгляд, загадочный и томный. Ему показалось,
Разговор в комнате стихийно разбился на несколько дружеских пикировок. Молодой человек в форме планетарной службы придвинулся к Никите, но заговорил с его соседкой.
Пересвет вежливо пересел на край дивана и стал смотреть на мерцающий узор Сферы, чувствуя себя лишним.
С расстояния в тридцать миллионов километров Сфера выглядела идеальной твердью с перламутровыми переливами, но Никита знал, что вблизи «твердь» превращается в мелкоячеистую сеть и не выглядит «с иголочки»: кое-где на ее боках зияют бреши, над полюсами скопились облака пыли, некоторые участки иногда начинают вибрировать так, что планетоиды не выдерживают напряжения из-за приливных сил, разлетаются на осколки или срываются со своих гнезд в трехслойной оболочке и улетают в космос. Никто не знал, как они удерживаются в строго геометрической сфере, удивительной сетчатой кольчуге, сплетенной вокруг центральной звезды, на расстоянии около десяти километров друг от друга.
Конечно, проектор не давал возможности прочувствовать масштаб Сферы, для этого надо было видеть ее воочию, без технических приспособлений, но психологическое давление чужой мощи уже не покидало тех, кто однажды увидел Сферу и, потрясенный, уловил грандиозность замысла…
Никита почувствовал перемену в настроении компании и прислушался.
Речь шла о других чудесах в системе Дайи, и Пересвет заинтересовался.
Кто-то выключил виом, изображение Сферы исчезло, вспыхнул свет. Никита уловил на себе беглые любопытные взгляды и, в свою очередь, оглядел компанию. Мухаммеда бин Салиха среди них не было.
Уве Хоона он уже видел, а оппонентом ученого оказался великан, лицо которого почти полностью пряталось под мощным волосяным покровом. Рядом на диване — любопытная парочка: молодой человек с нежным лицом и румянцем во всю щеку и пергаментная старуха с живыми умными глазами. Еще одна пара — на пеностульях в углу: седой старик с брезгливо оттопыренными губами и юнец с нашивками суперкарго космофлота на рукаве.
Только теперь Никита смог рассмотреть и оценить свою соседку по дивану.
Девушка была безусловно красива, гибка, грациозна в каждом движении и даже в легком жесте и очень не проста, если судить по ее ответному оценивающему взгляду с глубоко упрятанными ироническими огоньками.
— Друзья, знакомьтесь, — прервал разговоры Уве Хоон. — У нас в гостях Никита Пересвет, инспектор по освоению. На Д-комплексе он впервые.
— Константин Мальцев, — первым представился молодой человек с дивана, — эксперт-кибернетик и хороший парень.
По комнате пробежал смех.
— Костя не может без саморекламы, — прогудел, подходя, бородач и сунул Никите широкую ладонь. — Ираклий Валаштаян, инженер похода.
Юноша с нежным лицом оказался работником спасательной службы Михаем Морицем, а старуха — его начальником,
Дошла очередь до красавицы, с которой не сводил глаз ревнивый Мальцев.
— Флоренс. — Девушка встала и оказалась почти одного роста с Никитой. — Психоэтик. Можно просто Фло.
Пересвет осторожно взял протянутую с хищной грацией узкую ладонь. На безымянном пальце девушки красовался ажурный перстень из голубого металла со светящимся камнем; казалось, внутри камня запрятан мерцающий огонь — переливы чистых спектральных тонов чередовались в самых причудливых сочетаниях, от чего камень «мурлыкал» светом.
— А меня можно просто Никита, — в тон девушке сказал инспектор. — Очень удачно, что нас познакомили, ведь мне придется работать с вами на всех трех Дайсонах.
— Меня предупредили.
Глаза Флоренс были карие, теплые, с золотистыми точечками — не озера, скорее родники. Если бы не настороженный интерес в них, скрытый иронической полуусмешкой, и не вызов, тоже, кстати, тщательно упрятанный на дне «родников»…
Никита выдержал рукопожатия остальных мужчин и вдруг сквозь общий доброжелательный фон почувствовал, что его пытаются прозондировать в пси-диапазоне. «Вася» отреагировал мгновенно, включив защиту и форсаж своей анализирующей системы. «Нас пытаются прощупать». — «Кто?» — «Не пеленгуется. Излучение узкоспектральное, но не поляризованное».
Гипноизлучение было избирательным, действовало только на Никиту и, судя по реакции защитной аппаратуры, отличалось по спектру от всего того, что предусмотрели инженеры техсектора УАСС. На инспектора повеяло чем-то неземным, нечеловеческим. Впечатление было, конечно, сугубо эмоциональным, но Пересвет доверял как «Васе», так и своей интуиции. Продолжая разговор, он незаметно проанализировал поведение каждого из присутствующих, но все были увлечены беседой, и с точностью сказать, кто из них пытается подслушать его мысли, было нельзя. К тому же приходилось напрягаться, прятаться за барьер воли и пси-защиты и при этом казаться естественно спокойным.
— У вас интересный перстень, — заметил Никита непринужденно.
Флоренс посмотрела на свою руку.
— Найден на втором Дайсоне. Ему около десяти тысяч лет.
— Но, судя по виду, сохранился он великолепно, словно его только что сработали. Или, может быть, его сделали современные дайсы?
Мальцев, ревниво следивший за Флоренс, засмеялся.
— Вы плохо знаете аборигенов, об их разуме спорят до сих пор. Они, по-моему, просто смышленые животные, вроде земных дельфинов, и не более. Для того чтобы сделать такие перстни, нужны развитая промышленность, высокая культура производства и глубокие знания эстетики.
— Перстни — вообще загадка, — пробасил Валаштаян. — Их наверняка сделали древние дайсониане, строители Сферы. Но, по всем данным, облик дайсониан одинаково далек как от человеческого, так и от облика дайсов-островитян. Зачем перстень был нужен дайсонианам? В качестве украшения? Но тогда они люди, что противоречит всем гипотезам.
— Это для нас он перстень, — сказал Уве Хоон. — А дайсонианам он мог служить чем угодно: от витаминных добавок к рациону до искусственных зубов. Но Ираклий прав, перстень — загадка, как и наша очаровательная Фло.