Избранные произведения. Том 1
Шрифт:
Ломоносов.Зря?
Теплов.Зря. Что это с тобой?
Ломоносов.Что? Вороны в глаза впиваются. Живому глаза клюют!
Теплов.Неужто ты так о Шумахере?
Ломоносов (схватывая камень).Раздробил бы я ему голову всенародно!
Теплов.За что?
Ломоносов.Он про моих студентов кричит: «беглые!»
Теплов.И впрямь беглые.
Ломоносов.Беглые?!
Теплов.Зря все кричишь.
Ломоносов.Нет, не зря! И выгнать вам моих студентов из Академии не позволю, ибо им пора быть профессорами…
Теплов (насмешливо).Вот как!
Ломоносов.…Вновь открытого Московского университета! Когда Москва узнает, какие в университете умные профессора, весь университет будет полон. Обо всем этом я написал на Урал генералу Иконникову!
Теплов.Тоже зря. Иконников в Петербурге.
Ломоносов.В Петербурге?
Теплов.Вызван высочайшим повелением. Не заступится Иконников за твоих студентов. Какой дурак пойдет против гетмана и президента, брата тайного мужа императрицы и вдобавок фельдмаршала? Смирись лучше!
Ломоносов.Не смирюсь. Я пришел сюда ради бури и ее воздвигну!
Теплов.Ой, смирись! Говорю, тебя жалеючи. Ибо сказано: «Иже бо в печали кто мужа призрит, то аки водою студеною напоит тя в дни зноя».
Барабан. Через сцену, к главному входу, пробегают измайловцы. Слышно, как подъехала карета. Голос Разумовского: «Здорово измайловцы!» Сотни голосов неразборчиво, но громко орут: «А-а-а… я — я-я… В-а-ва-во-во».
Спешу президента встречать. А встречу, — вернусь: никак, ладья графини подплывает сюда? Смирись! Люблю я тебя, человечище!
Теплов ушел. Голоса и шум у главного входа стихают. Сумерки совсем сгустились. В окнах Академии зажглись люстры. Песня, слышны всплески весел. На пристань поднимается Нарышкина.
Нарышкина.Михайло Васильич! Ах, как рада, что вас нашла. Я посылала к вам домой, чтоб упредить… вас нет… я поплыла скорее на ладье. Похудел. Бледен. Печален. Нога забинтована. Ножной болезнью, говорят, страдаете?
Ломоносов (прикрывая плащом забинтованную ногу).Ничего.
Нарышкина.Да и я не весела. (Улыбаясь.)Но, надеюсь, не подурнела?
Ломоносов.Где подурнеть? Еще лучше стали,
Нарышкина.Это от накидки. Накидка из Парижа,
Ломоносов.И все же я отсюда не уйду.
Нарышкина.Уходить не нужно. Нужно уплыть.
Ломоносов.Куда?
Нарышкина.А куда глаза глядят! Красивая земля есть не только в России.
Ломоносов.Для меня нет краше земли, чем Россия.
Нарышкина.Вы можете взять на мой корабль жену, ребенка, свои книги… Я помогу вам во всем! И здесь и там. Мне тоже разрешено плыть за границу. Граф Кирилл в немилости двора. (Смеясь.)Он опасается, что если я останусь в милости, то тем увеличу немилость к нему. Впрочем, в милости ли я? Началась охота на лосей, а меня не пригласили!.. А графу Кириллу, вы слышали, приставили наблюдателя из генералитета, сиречь его лишили управления Украиной.
Ломоносов.Но у него осталась еще Академия наук.
Нарышкина.А если и здесь найдут беззакония?.. Что вы смеетесь? Вы ничего не понимаете! Шумахер, Теплов, Тауберт — вас же, вас тогда уличат в беззакониях!
Ломоносов.Какие же я совершал беззакония?
Нарышкина.Все, какие свершали они. (Пауза).Мне тяжело. Я одинока. (Пауза).Позвольте мне свершить доброе дело, доброе дело для России, и тогда я не буду чувствовать себя такой, никому не нужной куклой.
Ломоносов.Что же я должен вам позволить?
Нарышкина.Позвольте мне увезти вас, ради сохранения вашей жизни, жизни столпа русской поэзии и науки. Иначе вы погибнете.
Ломоносов.Вы предлагаете мне бежать из России? Накануне войны с Фредериком Прусским?
Нарышкина.Да! Какое несчастье для России! Фредерик Второй — великий полководец.
Ломоносов.Карл Двенадцатый тоже считался великим полководцем.
Нарышкина.Но Петр Великий умер.
Ломоносов.Петр Великий умер, но осталась великая Россия, а она бессмертна и непобедима. Вы меня почитаете истинным сыном России?
Нарышкина.Превыше всех сынов ее!
Ломоносов.И вы мне предлагаете бежать, ради сохранения моей жизни?
Нарышкина.Да.
Ломоносов.Нет. Я к сему себя посвятил, чтобы до гроба моего с неприятелями наук российских бороться, как уже борюсь двадцать лет, стоял за них смолоду — на старости не покину. Моя жизнь в учениках моих.