Избранные произведения. Том 2
Шрифт:
— А вы не хвастаетесь часом, «волюнтарист»?
Ивашура улыбнулся.
— Есть немного, из желания понравиться. Итак, летим?
— Летим! — без колебаний ответила девушка. — Только сообщите все же о своем решении Богаеву, я его почему-то побаиваюсь. И вообще как-то странно: директор Центра и вдруг — заместитель своего подчиненного… Вы не находите?
— Нет, все закономерно.Богаев стар, через год уходит на пенсию, да и сердце у него слабое, а тут забот невпроворот.
— А как вы с ним
— Нормально. Я его уважаю, он меня, надеюсь, тоже.
— Я слышала обратное…
— Чепуха! — Ивашура начал сердиться. — Просто был случай, когда я оказался прав, а он нет. Но я сказал правду: мы уважаем друг друга. Еще раз спрашиваю…
— Да лечу, лечу, не сердитесь, Игорь. — Вероника взяла Ивашуру под руку. — Не хотелось бы пилотов беспокоить.
— Пилотом пойду я. Постойте минуту, я предупрежу Михаила. — Ивашура бегом отправился назад к штабному домику и вскоре вернулся. — Все, идемте.
Они пошли к стоянке вертолетов, перебрасываясь на ходу ничего не значащими фразами.
Ивашура первым залез в кабину, включил свет, прогревание и помог девушке подняться.
Двигатель, застывший на морозе, долго не хотел просыпаться, фыркал, бурчал, тряс кабину, но все же завелся. Медленно закружились лопасти винтов, побежали веселей, и вертолет взлетел.
— Я гляжу, все, что мне о вас говорили, сбывается, — сказала Вероника.
— А что говорили? — Ивашура натянул на голову дугу с наушниками, поправил на горле ларингофон и выключил в кабине свет.
— Ну, например, что вы все умеете и все знаете.
— Снова преувеличение. Почему вы избрали профессию телекомментатора? Вам надо работать журналистом.
— А я и так журналист, во всяком случае, три года назад окончила факультет журналистики МГУ.
— Я так и знал, — с сарказмом сказал Ивашура. — Чего еще от вас можно было ожидать!
Вероника рассмеялась.
— С вами интересно, Игорь. Позвольте вопрос…
— Женат ли я? Нет, пока не женат.
— Ну вот. — Девушка с сожалением покачала головой. — Я думала, у вас есть чувство меры.
— Простите, — быстро сказал Ивашура и коснулся руки соседки. — Это со мной бывает очень редко. Простили?
— Я подумаю.
Вертолет облетел Башню кругом, порывы ветра то и дело заставляли его крениться с боку на бок, и приходилось не столько смотреть вперед, сколько прилагать усилия, чтобы удержаться на сиденье.
— Держитесь за меня, — предложил Ивашура, сам он словно врос в пилотское кресло. Вероника подумала и приняла его предложение.
Вертолет вошел в облака, кабину затрясло.
— Выйдем вверх — тряска прекратится, — пообещал Ивашура.
— Игорь, что будет… — Вероника помолчала. — Что, если Башня не остановит свой рост?
Ивашура, казалось, увлекся управлением
— Не знаю, — ответил Ивашура вдруг, словно вспомнив вопрос. — Этим делом займется специальная комиссия.
— Ну, а ваше мнение?
— Мое? — Начальник экспедиции снова замолчал.
— Ну да, твое. — Вероника не заметила, что перешла на «ты». — Не верю, чтобы у знаменитого доктора наук Ивашуры не было своего мнения по любому вопросу.
— Мое мнение — придется пригрозить тем, кто в Башне. Как — пока не знаю, — предупредил он следующий вопрос Вероники. — Что-что, а способ пригрозить у нас найдется.
Вертолет поднялся еще выше, и стало заметно, что колонна Башни с высотой как бы теряет плотность, становится зыбкой, прозрачной и постепенно исчезает, теряется в небе, и от этого не только сама Башня, но и мир вокруг становится нереальным, наделенным неведомыми свойствами, пугающим и неземным…
— Хочется закрыть глаза и проснуться… — прошептала Вероника.
Ивашура вместо ответа повел вертолет еще выше и повернул к Башне. Над Башней на высоте пяти километров он остановил движение, вертолет завис.
Только здесь становилось отчетливо видно, что Башня круглая. А в ее глубине, как в стакане рубинового стекла, плескалась и мерцала перламутровая жидкость-сияние.
Они завороженно смотрели минут десять, потом на крошечной панели управления вертолета мигнул зеленый огонек, и в наушниках проскрипел голос Рузаева:
— Игорь, как дела?
— Все отлично, — ответил Ивашура, поглядев на спутницу. — Возвращаюсь.
И они полетели обратно.
Перед тем как лечь спать, Ивашура побродил вокруг лагеря по утоптанным тропинкам, сожалея, что отпустил Веронику, подавил желание вызвать ее снова и, вспомнив разговор с Меньшовым, направился к вагончику ВЦ.
Экспедиции была придана экспериментальная ЭВМ среднего класса ЕС-2289, способная работать в режиме разделения времени и транспортируемая в закрытом фургоне.
Вычислительным центром вагончик с ЕС-2289 назвать было трудно, однако функции он выполнял аналогичные кустовому ВЦ. Работало на ЭВМ двадцать специалистов, нередко в три смены. В этот вечер в фургоне дежурила смена Кобцева, укомплектованная молодыми программистами и математиками, вчерашними выпускниками вузов страны.
— Привет служителям культа интеллектроники, — поздоровался Ивашура с начальником смены, с лица которого никогда не исчезала скептическая усмешка, будто он сомневался в способностях машины решать сложные задачи.