Избранные произведения. Том 4. Приговоренный: Путешествие в город мертвых. Приговоренный к призие.
Шрифт:
— Неоспоримый аргумент для радикального изменения, — отозвалась Лира. — Тела довольны собой и так, а потому гораздо счастливее маев.
— Конечно, древние полинезийцы тоже были счастливы, но мы помним, что случилось с их культурой.
— Этьен, эта аналогия здесь не подходит. Тела — другая раса, занимающая совершенно другую экологическую нишу. Это абсолютно другое дело.
И Лира разразилась длинным, страстным монологом по поводу истории и антропологии, который Хомат и Тилл отчаянно пытались понять.
Как и говорили Руу-Ан
Дальше Скар сужался, впрочем, оставаясь не менее впечатляющим, открывались неизведанные земли.
В нескольких километрах над Топапасирутом местность радикально изменялась. Русло Баршаягада расширилось, и река поднималась на частые ступени, уменьшая глубину каньона. Редоулов постоянно будили сигналы компьютера. Поскольку судно не могло преодолевать пороги на автопилоте, сонным Этьену или Лире приходилось включать переднее освещение и вставать за пульт управления.
Устойчивый шум порогов резко контрастировал с молчаливой рекой на юге, у Айба. Ночью четыре луны Тсламайны превращали полоски белой воды в тысячи бледных щупальцев. Однако не везде было так тяжело. Встречались тихие участки относительно спокойной и очень красивой воды.
Редоулы начали успокаиваться, впервые после того, как покинули Скатанду. Когда температура начала понижаться, а река заходить в свое старое русло, путешественники заметили признаки поселений, хотя здесь обитали только охотники и собиратели май. Кое-где виднелись ветхие домики, сгруппировавшиеся на плохо орошаемых землях. Ни одного добротного строения не попадалось.
Жившие на суровой земле местные май вырастали более крепкими, чем их соплеменники — южане. К тому же они были дружелюбнее и честнее. А может быть, их так напугало появление странной лодки с не менее странным экипажем, что им в голову не приходила мысль об ограблении.
— Я совсем не уверена в этом, — рассуждала Лира. — Трюизм, похоже, распространен среди наземных рас так же, как среди нас, людей. Чем беднее человек, чем отдаленнее находится его жилище, тем он надежнее и дружелюбнее. Трудности порождают чувство товарищества, которое развивается в стремление помочь каждому, кто попадается тебе на пути.
Этьен не спорил с ней, поскольку сам был заинтересован открытостью местного населения и отсутствием у него страха. Эти май, конечно, боялись, но никого из них не преследовала паранойя ужаса или подозрительность, которые Редоулы встречали на юге. Этьен считал, что это происходит, потому что для здешних жителей все в новинку. Очевидно, они считали, что незнакомцы на странной лодке прибыли не из другого мира, а из какого-то отдельного города-государства на границе с Гроаламасан. Когда делишь мир с двумя расами, нетрудно принять факт существования и третьей.
Редоулы ожидали встретить здесь и поселения тела, но Руу-Ан предупреждал об отсутствии таковых, и эта информация Первого Учителя Джакайе, оказалась верной.
Большой сюрприз ожидал путешественников, когда добрались до места слияния трех больших рек. Там, где Мадаук и Рахаенг впадали в Скар, раскинулось несколько маленьких торговых поселений. Поразило не само их существование или местоположение, а что тела и май спокойно жили и работали рядом, что выглядело очень странным в сравнении с нелегким миром, установленным между южными родственниками этих Народов. Необходимость действовать вместе, чтобы выжить в суровых землях, перевешивала древние подозрения и вражду. Хомат и Тилл были испуганы значениями увиденного так же, как и реальностью.
— Все это обнадеживает, — прокомментировала Лира. — Возможно, когда май достигнут уровня технологии, позволяющего им жить и работать в суровом климате, а тела будут свободно перемещаться по влажным речным долинам, они откроют для себя этот живой образец межрасовой дружбы, который покажет им выход из положения.
— Они объединились, чтобы выжить, — возразил Этьен. — Без серьезного внешнего вмешательства развитие технологии только углубит древние конфликты, а не решит их.
— Ты безнадежный пессимист! — сердито отозвалась Лира.
Он пожал плечами:
— Я смотрю на вещи в реальном, а не в желаемом свете.
— Я тоже. Или ты опять будешь сомневаться в моей объективности?
— Здесь очень легко быть объективной. — Этьен приподнял темную ядовитую змею, пойманную вчера на берегу во время стоянки. — На Земле ее назвали бы аспидом Вишну. Однако этот гораздо старше своего земного собрата, и в этом нет ничего субъективного.
— Счастливчик.
— Никто не заставлял тебя заниматься ксенологией. Ты сама сделала выбор.
— Конечно, потому что гораздо интереснее, когда субъекты твоего изучения могут говорить с тобой и помогать в исследованиях. Лучше это, чем нудная работа с камнями и минералами. Моя работа приносит мне каждый день новые открытия.
— Все отлично, только ты лично не имеешь к этим открытиям никакого отношения. — Тут же Этьен пожалел о сказанном. Опять его язык сработал быстрее мозга.
Лира странно посмотрела на мужа:
— Что ты имеешь в виду?
Он попытался отделаться молчанием, глядя на скалистые отвесные стены, мимо которых они проплывали. Утесы по обеим сторонам реки вздымались на тысячу метров над водой.
— Когда мы приехали в Турпут, — пробормотал Этьен, — ты проводила много времени… — он замолчал, подбирая нужные слова, — общаясь с Тиллом.
— Это было очень полезно, — ответила Лира. — Но я все еще не понимаю тебя, Этьен.