Избранные произведения
Шрифт:
Регулятор громкости на усилителе звуковой передачи введен до предела. Навалясь грудью на пульт, я кричу в микрофоны что-то однообразное, жуткое. Зеленые мотыльки на сигнальных глазках подрагивают в такт моему надрывному крику.
— Пашич, вернись! Вернись немедленно! Ты болен, ты гибнешь, вернись!..
Я кричал в воду, кричал со слабой надеждой настигнуть криком безумца, дать почувствовать ему его одиночество…
Болл вернулся раньше обещанного срока. Не переодеваясь, устало завалился в кресло, сорвал с лица кислородную маску и бросил на стол. На макушке жалко топорщились мокрые волосы.
— Что-нибудь
— Да.
Пожалуй, нужно сварить ему кофе.
— Рассказывайте, — сказал он с явным недовольством.
— Нет, сначала мне хотелось бы выслушать вас.
Болл закашлялся, яростно сплюнул в носовой платок остатки легочного наполнителя, ответил:
— В таком случае, идите ко всем чертям!
— Хорошо сказано, Свен. Емко. Будем считать, что мы наметили точки сближения в вопросах взаимного понимания. Но вы раздражены, устали… Отдохните, пока я приготовлю кофе. Вам с молоком?
— Нет, мне покрепче. Почему вам нужно, чтобы я рассказывал первый?
— Грамматика. Я спал, а вы были заняты делом. События имеют тенденцию развиваться последовательно. Может быть, я выражаюсь недостаточно ясно?
Болл уткнул лицо в маску и все то время, пока я был занят кофейными манипуляциями, дышал кислородом. Он явно поторопился покинуть «колесо обозрений».
Я разлил кофе и бросил на стол пакет с глюкозой. Болл жадно схватил свою кружку.
— Спасибо, Грэг, но знайте, что я все еще зол. На вас, на себя.
— Отлично. В нашем проклятом деле злость играет роль стимулятора. Пейте с глюкозой, вам необходимо подкрепиться.
— Вы оказались пророком… Квантаберов я не нашел.
Кружку, поднесенную было к губам, я бесцельно подержал на весу и медленно опустил на стол. Так…
— Продолжать поиски ружей не стал, — добавил Болл. — Решил вернуться.
И правильно сделал. Представляю, каково ему было слышать в воде мой отчаянный зов.
— Нет, не потому, — сказал он, перехватив мой сочувственный взгляд. — Просто понял, что искать бессмысленно. Ведь я выводил на поиски Краба. Это его работа… — Болл кивнул в сторону акварина.
Я обернулся. Облако взбаламученных осадков нисколько не поредело, пелена желтоватого тумана оставалась такой же плотной, видимость — нуль. Вспомнилась тень. Круглая, со светлым вырезом посредине.
— Скажите, Свен, как долго Краб занимался этой бесполезной и, судя по теперешнему состоянию дна, очень кропотливой работой?
— Я вижу, вас интересуют подробности… — Болл задумчиво покачал пустую кружку. — Зачем? Клянусь, я не видел и не слышал ничего странного. Кроме подводного крика, конечно. Кстати, что надоумило вас орать на весь океан?
Я указал на динамик. Он, видимо, ничего не понял, но сказал:
— Ладно, тогда по порядку… По-моему, слишком прохладно, а? Вы не находите?
Он поднялся, включил электрообогреватели на полную мощность.
Ноги окутала волна теплого воздуха.
— Так вот, Грэг, вы ошиблись вчера, я ничего не знал о бреднях швейцарца. Поэтому слово «аттол», даже прочитанное наоборот, оставалось для меня таким же загадочным. Вы уснули, бросив меня на растерзание вами же вызванных тревог. У меня крепкие нервы, но согласитесь, ваше вчерашнее поведение могло сбить с толку кого угодно… Поразмыслив, я решил вернуть квантаберы в бункер. Я был уверен, что делаю это напрасно:
— Н-да, мало… Вам еще кофе?
— Не откажусь.
Я налил.
— Ну, и как вы объясняете исчезновение квантаберов?
— Кальмары, — сказал Болл. — Больше некому. Прошу прощения, но ваша версия меня раздражает. Насчет безумца, который бродит вокруг станции.
— Я этого не говорил.
— Конечно, — согласился Болл. — Вы об этом кричали. Давайте разберемся как следует. По самым оптимистическим подсчетам, Пашич, если не погиб — а я совершенно уверен в обратном, — должен находиться в воде уже около семи суток. Позволительно будет узнать: как он ест, как он пьет и где подзаряжает аккумуляторы?
Я признался, что эти вопросы занимают меня самого.
— Давайте посмотрим, на чем основана ваша гипотеза, — продолжал наступление Болл. — Во-первых, надписи. Та, которую видели вы, появилась внезапно, вдруг. А если этому не поверить? Я думаю, загадочные буквы остались нам в наследство от наших предшественников, просто вы раньше их не заметили. Во-вторых, исчезновение ружей. Конечно, Манты расстреляли бы любого кракена, попади он в зону действия локаторов. Но мы не учитываем длиннорукости спрутов. Какой-нибудь десятирукий вор мог запросто дотянуться до квантаберов, скрываясь за бункером. А больше, по-моему, ничего особенного не произошло.
— Произошло, — я протянул Боллу его записку.
— Это писал я, — сказал он. — Ну и что?
— Взгляните на обратную сторону листа.
Болл посмотрел.
— Не понимаю.
— Это морзянка, которую я принял перед тем, как вы услышали мое знаменитое обращение к Пашичу.
— Бросьте меня разыгрывать! — Болл побагровел. — Есть вещи, мистер Соболев, которыми не шутят!..
— А на кой черт мне вас разыгрывать! — выкрикнул я и хватил кружкой о стол. Жалобно зазвенели осколки.
Мы стояли друг против друга.
— Вы превосходный человек, мистер Болл, — сказал я, — но долгое общение с вами, очевидно, выходит за пределы моих возможностей.
— Я тоже думаю, что мистер Дуговский допустил ошибку, связав нас необходимостью совместных действий, — заявил Болл.
— Ну что ж, в таком случае я буду действовать самостоятельно, на свой страх и риск. И будь я проклят, если кто-нибудь сможет мне помешать!..
Первым опомнился Болл. Он сел и расправил смятую бумагу.