Избранные рассказы
Шрифт:
– Рам Сингх, – вскричал Руб Наваз и поднялся на ноги, высунувшись из-за укрытия. В тот же миг со стороны вражеской позиции раздалось три или четыре выстрела, один из которых обжег ему руку. Субедар быстро упал ничком на землю.
Его люди открыли ответный огонь. Им не удалось достать неприятеля с такого расстояния, и Руб Наваз отдал приказ идти в атаку. Трое его солдат погибли практически сразу после того, как они выбежали из-за укрытия, но, несмотря на потери, отряд продолжил наступление и в скором времени смог захватить вражескую
Рам Сингх лежал в крови и громко стонал. Пуля попала ему в живот. Он увидел Руба Наваза, и в глазах его появился игривый блеск. Усмехнувшись, он обратился к нему:
– Чертов гончарный осел! Ты все же сделал это… зачем?
Руб Наваз чувствовал себя так, как будто это он был ранен в живот и теперь корчился в агонии. Со скорбным видом он встал на колени и осмотрел Рама Сингха:
– Свиная задница, кто просил тебя высовываться?
Рана была глубокой и очень тяжелой. Рам Сингх собрался с силами и немного привстал при помощи Руба Наваза, прислонившись спиной к камню.
– Я лишь хотел тебя поприветствовать, а ты сразу выстрелил, сукин сын.
– Я стрелял не целясь, ради шутки, я не хотел в тебя попасть, клянусь Богом, – сказал Руб Наваз сдавленным голосом, – я знал, что ты всегда был упрямым ослом, за каким чертом ты высунулся… мне очень жаль.
Рубу Навазу и его людям потребовалось несколько часов, чтобы захватить вражескую позицию. Несчастный командир неприятельского отряда потерял за это время, наверное, с ведро крови. Руб Наваз был поражен, что Рам Сингх вообще еще жив. Он не ожидал, что его односельчанин продержится так долго.
О том, чтобы нести товарища на носилках, не могло быть и речи. Включив рацию, Руб Наваз попросил у своего командира немедленно прислать им медика. Делая это, он понимал, что врач не успеет прибыть вовремя и жизнь Рама Сингха окончательно угаснет в любой миг. Выключив рацию, он улыбнулся, стараясь хоть как-то приободрить умиравшего друга:
– Помощь скоро будет. Не волнуйся.
– К чему мне теперь волноваться… Скажи, скольких моих людей вы убили?
– Лишь одного.
– А какие ваши потери? – спросил вконец ослабевший Рам Сингх.
– Шесть, – соврал Руб Наваз, многозначительно посмотрев на своих людей.
– Шесть… шесть, – прошептал Рам Сингх. – Дух моих людей смутился, когда они увидели меня раненым. Я отдал им приказ сражаться до конца, рискуя собственными жизнями, чтобы все это не было напрасным… шесть, да. Руб Наваз… ты помнишь старые деньки, не так ли?
Рам Сингх предался воспоминаниям, пересказывая истории из их детства в родной деревне, а затем – истории об их школьных годах и службе в армии. В какой-то момент он вспомнил что-то смешное, потому что громко расхохотался, отчего его тело свела мучительная судорога.
– Слушай, гончарная задница, ты ведь помнишь ту мадам?
– Которую из?
– Ту, что была итальянкой. Мы звали ее… как же ее звали? Настоящая сердцеедка…
–
Рам Сингх громко рассмеялся, отчего начал кашлять кровью. Повязка, наскоро сделанная Рубом Навазом, соскользнула. Субедар вновь закрепил ее и посмотрел на друга:
– Пожалуйста, не говори, тебе нужно сохранить как можно больше сил.
Вскоре Рама Сингха бросило в жар, отчего его рассудок помутился. Силы его быстро улетучивались, но он болтал без умолку, останавливаясь время от времени, словно пытаясь понять, сколько жизни еще теплится в его сердце. Внезапно умирающий словно впился глазами в Руба Наваза:
– Брат, скажи мне честно, вам действительно так сильно нужен Кашмир?
– Да, он действительно так сильно нужен нам, – серьезно ответил Руб Наваз.
– Нет, я не верю тебе. Тебе просто запудрили мозги пропагандой.
– Клянусь Богом, это тебя ввели в заблуждение ваши политики, – безапелляционно заявил Руб Наваз.
– Нет, брат, не нужно клятв, может быть, ты и прав, – воскликнул Рам Сингх, схватив односельчанина за руку. По его виду можно было понять, что он остался при своем мнении.
Майор Аслам прибыл с несколькими солдатами лишь к закату. Медика с ним не оказалось. Паря между полубессознательным состоянием и предсмертными муками, Рам Сингх что-то бормотал, голос был слабым и прерывистым, нельзя было разобрать, что он говорит.
Майор Аслам также был их однополчанином и хорошо знал Рама Сингха. Он попросил Руба Наваза рассказать ему подробности происшедшего, а затем окликнул умирающего:
– Рам Сингх! Рам Сингх! Это я, майор Аслам!
Лежащий на земле Рам Сингх приоткрыл глаза и отдал воинское приветствие майору. Несколько секунд он молча смотрел на Аслама, а затем его рука безжизненно упала на бок. Мужчина вновь начал бессвязно бормотать:
– О Рам Сингх, ты и вы все – просто жалкие кретины. Как так случилось, что мы всё позабыли, эта война… война…
Он не смог закончить. Глаза его, медленно закрываясь, с недоумением посмотрели на Руба Наваза, а затем навсегда потухли.
Слезы свечи
Поставленная в грязный угол у стены с облупленной штукатуркой горящая восковая свеча лила слезы на протяжении всей ночи.
Падая на влажный пол, воск рассыпался по нему красивыми молочными шариками. Маленькая Лайя плакала, выпрашивая жемчужное ожерелье. Ее мать сделала украшение, нанизав восковые слезинки свечи на тонкую нитку. Надев эту нитку на шею, Лайя стала восторженно прыгать, хлопая в ладоши.