Избранные романы: Трудный путь. Волшебный час. Просто, как смерть. Чудо в Андах.
Шрифт:
Планировка квартиры полностью совпала с описанием Полинг. В дверях кухни застыла грузная женщина в просторном хлопчатобумажном балахоне. Ее длинные каштановые волосы разделял посредине пробор. В руке у нее была жестянка консервированного супа.
В гостиной на потертом диване лежал мужчина.
Он был очень болен. До крайности истощен. Его потная кожа отливала лихорадочным блеском. У него не было ни зубов, ни ступней, ни кистей.
— Хобарт?! — вырвалось у Полинг.
Мужчину на диване уже ничто не могло удивить. Он повернул голову и произнес:
— Спецагент
Язык у него был, и говорил он нормально.
Полинг перевела взгляд на женщину:
— Вы Ди Мари Грациано?
— Да, — ответила женщина.
Полинг опять повернулась к Хобарту.
— Господи, что с вами произошло? — спросила она и в ответ услышала:
— Африка. Со мной произошла Африка.
На Хобарте были новые темно-синие, еще жестковатые джинсы и рубашка. Штанины и рукава были закатаны выше культей. Ступни и кисти были отрезаны кое-как, грубо, без натяжения кожи на раны и пластической обработки.
— Что произошло? — повторила Полинг.
— Долго рассказывать, — ответил Хобарт.
— Но нам нужно знать.
— Зачем? Что, ФБР решило наконец мне помочь?
— Я уже не служу в ФБР, — сказала Полинг.
— Так кто вы теперь?
— Частный сыщик.
Хобарт перевел взгляд на Ричера:
— А вы?
— Примерно в том же роде.
— Я собиралась разогреть суп, — сказала Ди Мари Грациано.
— Пожалуйста, разогревайте, — сказала Полинг.
Ричер прикрыл раздолбанную дверь, насколько это было возможно. Когда он вернулся в гостиную, Ди Мари была на кухне. Полинг по-прежнему не сводила глаз с лежавшего на диване.
— Что с вами произошло? — спросила она в третий раз.
— Пусть сперва поест, — подала с кухни голос Ди Мари.
Сестра Хобарта присела на диван и принялась медленно кормить брата с ложки. Тот время от времени пытался поднять отсутствующую кисть, чтобы утереть подбородок, и на лице у него всякий раз появлялось удивление, мгновенно сменявшееся удрученным выражением, словно он и сам поражался тому, как живуча память простых движений.
— Эдвард Лейн, — произнесла наконец Полинг. — Когда вы его последний раз видели?
— Тому пять лет, еще в Африке.
— Что там случилось?
— Меня взяли живым. Не повезло.
— Найта тоже? — спросил Лейн.
— И его тоже.
— Как? — спросил Ричер.
Хобарт долго молчал.
— В Буркина-Фасо шла гражданская война, — наконец начал он. — Нам предстояло оборонять город. В данном случае — столицу. Город Уагадугу. Мы называли его Угу.
— Что там происходило? — спросила Полинг.
— Боевые действия шли на северо-востоке. В полутора с небольшим километрах от границы города начинался лес. В город вели две дороги, эдакие спицы в колесе. Мы их называли Часовая дорога и Двухчасовая дорога — по расположению стрелок на циферблате ручных часов. Мятежники собирались продвигаться по Часовой. Только в джунглях они бы шли не по самой дороге, а вдоль нее. Мы бы увидели мятежников только тогда, когда они выйдут из леса на открытое пространство. Им предстояло пройти голым полем не меньше
— И где не заладилось?
— Мы считали, что они разделят силы и будут продвигаться двумя колоннами по обочинам Часовой. Прикинули, что километра за три до города правая колонна развернется на девяносто градусов влево и попытается обойти нас с фланга. Следовательно, примерно пять тысяч мятежников должны были пересечь Двухчасовую дорогу. Тут бы мы их и засекли.
Мы с Найтом в свое время служили в морской разведке, почему и вызвались устроить два передовых наблюдательных пункта. У Найта хорошо просматривалась Часовая дорога, у меня — Двухчасовая. По плану, если б они не попробовали обойти нас с фланга, мы бы встретили их огнем в упор. Если б все сложилось успешно, к нам присоединились бы наши главные силы. Если б мятежники стали напирать, мы с Найтом отступили бы к городу и развернули вторую линию обороны.
— В какой момент все пошло не так? — спросил Ричер.
— Я допустил две ошибки, — ответил Хобарт. Он начал задыхаться.
— У него малярия и туберкулез, — сказала сестра. — Вы его утомляете.
— Он получает лечение и уход? — спросил Ричер.
— У нас нет никаких пособий. УДВ чуть-чуть помогает, а я вожу его в больницу Святого Винсента.
— Каким образом? Как вы его спускаете вниз и поднимаете наверх?
— Сама таскаю. На спине.
— Что за ошибки? — спросил Хобарта Ричер.
— Была ложная атака. С десяток мятежников выскочили из-за деревьев в полутора километрах от Найта. Видно, рискнули — пан или пропал. Найт подпустил их поближе и скосил из пулемета. Я его не видел, вот и пополз проверить, как он там.
— И как?
— С ним все было в порядке. Добравшись до его окопа, я понял, что Двухчасовая дорога просматривается оттуда даже лучше. Ну, а в перестрелке всегда лучше иметь напарника. Так я ошибся в первый раз — перебрался в окоп к Найту.
— А во второй?
— Поверил Лейну.
— В чем именно?
— Примерно через полчаса после первой ложной атаки в нашем окопе появился Лейн. Меня он, похоже, никак не ожидал там застать. Он мне сказал, что, согласно последним данным, мы увидим, как Двухчасовую дорогу перейдут солдаты, но это будут правительственные части. Они выйдут из леса и обойдут нас, чтобы укрепить тыл. Лейн сказал, чем больше их будет, тем лучше, потому что все они наши.
— Вы их увидели?
— И не одну тысячу.
— А потом?
— Мы затаились и просидели до ночи. Тут-то пошло и поехало. Около пяти тысяч парней высыпали из леса на Часовую дорогу и поперли прямо на нас. В ту же минуту другие пять тысяч выступили из подлеска южней того места, где стрелка показывала бы четыре часа, и тоже поперли на нас. Те самые парни, которых мы видели раньше. Это были мятежники. Позже до меня дошло, что Лейн мне соврал.
— Что же было на самом деле? — спросила Полинг.
— Впоследствии я все сопоставил и понял: Лейн и его часть оставили позиции за полсуток до этого. Он, должно быть, вернулся после короткой вылазки к нам, сел в джип и дал тягу.