Избранные романы: Трудный путь. Волшебный час. Просто, как смерть. Чудо в Андах.
Шрифт:
Затем в 23:05 позвонила Эшли, и голос у нее был страшно расстроенный. Тон ее Марка испугал. Эшли редко теряла присутствие духа. «Марк, пожалуйста, пожалуйста, перезвони мне, как только сможешь».
Десятый звонок поступил от матери Майкла. «Марк, я оставила сообщение на твоем домашнем телефоне. Как только получишь его, перезвони, в любое время».
Одиннадцатой позвонила опять-таки Эшли, уже близкая к истерике. «Марк, произошла ужасная катастрофа. Пит, Роббо и Люк погибли, Джош в реанимации. Где Майкл, никто не знает. О боже, Марк, пожалуйста, позвони, как сможешь».
Марк
Если бы самолет не опоздал, он тоже попал бы в ту автомобильную катастрофу. Марк подошел к музыкальному центру, поставил Моцарта. Моцарт всегда помогал ему думать.
И тут вдруг выяснилось, что подумать ему есть о чем. Прошло больше часа, прежде чем он снял с телефона трубку.
Эшли Харпер с совершенно бескровным лицом стояла у стойки приемной в отделении реанимации больницы графства Суссекс. И эта слабость сделала ее в глазах Марка еще более красивой, чем когда-либо. Одуревший от бессонной ночи, он обнял ее и прижал к себе. Она приникла к нему:
— Ах, Марк, слава богу, ты приехал.
— Это ужасно, — сказал Марк. — Невероятно.
Эшли кивнула, с трудом сглотнула:
— Если бы не переговоры, ты был бы…
— Да. Никак не выкину эту мысль из головы. Что с Джошем?
Длинные русые волосы Эшли пахли свежестью, в дыхании ее Марк уловил легкий след чеснока. Этим вечером женщины устроили в итальянском ресторане собственный девичник.
— Плохо. С ним Зои.
Она указала пальцем, и Марк увидел за чередой коек жену Джоша, сидевшую в кресле в дальнем конце палаты. Белая футболка, свитерок от бегового костюма, свободные брюки, всклокоченные светлые волосы колечками спадают на лицо.
— Майкл так и не появился. Где он, Марк?
— Понятия не имею, — ответил Марк. — Ни малейшего.
Она вгляделась в его лицо:
— Но ведь вы планировали этот вечер не одну неделю. Люси говорила, что вы хотели посчитаться с Майклом за все розыгрыши, которые он устраивал перед тем, как женились ребята.
И Эшли на шаг отступила от него.
— Может, ребята придумали что-то в последнюю минуту, — сказал Марк. — Идеи у них были самые разные, но мне удавалось их отговорить — по крайней мере я так думал.
Эшли благодарно улыбнулась ему.
— В фургончике его точно не было? — спросил Марк.
— Нет, я звонила в полицию. Они сказали, что… сказали… — и Эшли разрыдалась.
— Что они сказали?
Эшли гневно воскликнула:
— Они вообще ничего не делают. — Ее снова сотрясли рыдания, но она все же сумела справиться с собой. — Сказали, что он, наверное, дрыхнет где-нибудь, пьяный.
Марк подождал, пока она успокоится.
— Может, так оно и есть.
Эшли покачала головой, вытерла рукавом глаза:
— Он обещал мне, что не напьется, — хотя у них же мальчишник был, верно? Именно этим вы на мальчишниках и занимаетесь, так? Напиваетесь вдрызг.
Марк смотрел вниз, на серый ковер.
— Пойдем поговорим с Зои.
Зои была худощавой
— Мне так жаль, Зои.
Она неопределенно пожала плечами.
— Как он? — Марк надеялся, что тревога в его голосе не покажется поддельной.
Зои подняла на него взгляд — глаза покрасневшие, щеки в подтеках слез.
— Его прооперировали, теперь остается только ждать.
Марк стоял неподвижно, смотрел на Джоша, на его закрытые глаза, на лицо в ссадинах и порезах. В руку Джоша была воткнута трубка, по которой медленно стекала какая-то жидкость. Изо рта торчала дыхательная трубка. Из-под простыни и от головы тянулись провода, подсоединенные к приборам.
Марк смотрел на экраны приборов, пытаясь сообразить, что они такое показывают. И все это время напряженно думал.
У Джоша всегда все было в порядке. Приятная внешность, богатые родители. Он вечно планировал свою жизнь — пятилетние планы, десятилетние планы, жизненные цели, только о них и говорил. Он женился первым, словно хотел завести детей как можно раньше, чтобы, когда они вырастут, оставаться еще молодым и успеть порадоваться жизни. Жену себе подыскал идеальную — милую, маленькую, богатенькую Зои, этот план у него тоже сработал. И Зои быстренько, одного за другим, родила ему двух столь же идеальных детей.
Марк обвел взглядом отделение, прикидывая, сколько в нем врачей, сколько медсестер, снова взглянул на экраны.
Если Джош выкарабкается, возникнут проблемы.
Зал заседаний номер один в суде городка Льюис всегда представлялся Рою Грейсу созданным для того, чтобы угнетать и устрашать человека своими сводчатыми потолками, обшитыми дубом стенами и скамьей подсудимых.
Занявший свидетельское место Грейс был облачен в строгий синий костюм, белую рубашку, сдержанной расцветки галстук и начищенные до блеска черные полуботинки со шнурками. Однако чувствовал он себя паршиво. Отчасти из-за недосыпа — вчерашнее свидание обернулось полным кошмаром. Клодин, мать ее, Ламон спиртного не употребляла, была строгой вегетарианкой, копов ненавидела, и единственное, что ее, похоже, интересовало в жизни, — это девять подобранных ею на улице кошек. Держа в руке Библию, Грейс отбарабанил слова присяги, поклявшись, в тысячный, наверное, за свою карьеру раз, говорить правду, всю правду, и ничего, кроме правды.
Суреш Хоссейн, мясистый мужчина с усыпанным оспинами лицом и прилизанными черными волосами, наблюдал за происходящим со скамьи подсудимых, и взгляд у него был такой, точно весь этот суд затеян для его личного увеселения. Он был мерзавцем, владевшим в трущобах жилыми домами, и в последние десять лет его никто и пальцем тронуть не мог. Однако теперь Рою Грейсу наконец удалось прижать его к ногтю. Заговор с целью убийства.
Слово получил адвокат — короткий серый парик, ниспадающая черная мантия, вид надменный, губы сложены в усмешечку. Звали его Ричард Чаруэлл. Грейс уже встречался с ним прежде и никакого удовольствия при этом не испытывал.