Избранные романы. Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
— Ну кто бы подумал?.. — пробормотал он. — После всего!..
— Что такое? — крикнула Нэнси. — От кого письмо?
— Она смирилась и хочет приползти обратно на коленях! — Он замолчал, поглощенный своими мыслями, как будто его слова уже все объясняли.
— Не понимаю! — сказала Нэнси резко. — О ком вы говорите?
— О моей дочери… О Мэри, — ответил он медленно. — О той, которую я выгнал из дому. Я поклялся, что приму ее обратно только в том случае, если она будет в ногах у меня валяться, а она сказала, что не вернется никогда. А теперь она, вот в этом
Он поднял письмо, крепко зажав его в пальцах, и, казалось, не мог досыта на него наглядеться. Потом прочел, глумливо подчеркивая слова:
— «Забудем прошлое. Я хочу, чтобы ты меня простил. Так как мама умерла, я хотела бы заменить ее дома. Здесь мне живется неплохо, но иногда я чувствую себя одинокой». — Он фыркнул: — Одинокой! И поделом ей, клянусь Богом! Пускай так будет и дальше. Она сильно ошибается, воображая, что я приму ее обратно. Не желаю я видеть ее. Нет! Никогда! — Он поднял глаза на Нэнси, как бы ожидая ее одобрения, и продолжал, кривя губы: — Неужели ты не понимаешь, девочка? Ведь это доказывает мою правоту. Она была горда, очень горда, а теперь я вижу, что гордость ее сломлена. Если бы не это, чего ради ей захотелось домой? Боже, какое это для нее унижение — быть вынужденной скулить и клянчить, чтобы ее приняли обратно! И какое торжество для меня — отказать ей! Она хочет быть у меня экономкой! — Он грубо расхохотался. — Недурно, а, Нэнси? Она не знает, что у меня уже есть ты, и хочет занять твое место!
Нэнси взяла у него из рук письмо и принялась читать его.
— Не вижу тут, чтобы она скулила, — возразила она спокойно. — Письмо написано вполне прилично.
— Ба! Меня интересует, не как оно написано, а суть его. Другого объяснения не придумаешь, и это веселит меня, как стаканчик лучшего виски!
— Так вы не позволите ей вернуться? — спросила Нэнси с испытующим взглядом.
— Нет! — крикнул Броуди. — Не позволю! Теперь у меня есть хозяйка, которая будет заботиться обо мне. Пусть не думает, что мне нужны такие, как она. Она может оставаться в Лондоне и сгнить там, мне до нее нет решительно никакого дела.
— Не следует решать так сразу, — уговаривала его Нэнси. — Все же она вам родная дочь. Подумайте хорошенько и не поступайте опрометчиво.
Он сердито посмотрел на нее:
— Тут и думать не о чем. Никогда я ее не прощу, вот и все.
В глазах его внезапно засверкал огонек, и он воскликнул:
— А знаешь, Нэнси, я придумал, чем ее можно задеть за живое: напиши-ка ты ей, что, мол, место, которое она просит, уже занято. Это ее здорово унизит, а? Напишешь, девочка?
— Нет, не напишу, — отрезала Нэнси. — Выдумает же! Можете сами это сделать, если хотите.
— Ну, во всяком случае, ты мне поможешь сочинить ответ, — возразил он. — Что, если нам с тобой заняться этим сегодня вечером, когда я вернусь домой? Голова у тебя сметливая, и ты, наверное, придумаешь что-нибудь подходящее.
— Ладно, подождите до вечера, — отвечала Нэнси после некоторого размышления. — А я пока
— Вот и великолепно! — воскликнул Броуди, уже заранее радуясь мысли, что они вдвоем будут вечером заниматься этим увлекательным делом — сочинять резкий ответ его дочери. — Мы посоветуемся с тобой. Я знаю, что ты все сумеешь, когда захочешь.
В это время издалека донесся гудок. То усиливаясь, то слабея, но все время отчетливо слышный, он ворвался в комнату с неумолимой настойчивостью.
— Боже милосердный, — вскрикнула Нэнси, — вот уже девятичасовой гудок, а вы еще дома! Вы ужасно опоздаете, если не поторопитесь. Живее уходите!
— Наплевать мне на их проклятые гудки, — бросил он угрюмо. — Захочу — так и опоздаю! Можно подумать, что я раб этого проклятого свистка, так ты меня гонишь вон как раз тогда, когда мне не хочется от тебя уходить!
— Я не хочу, чтобы вас уволили, Броуди! Что будет с вами, если вы потеряете службу?
— Найду другую, получше. Я уже и то об этом подумываю. Эта для меня недостаточно хороша.
— Да не выдумывайте, Броуди! Начнете менять — и может оказаться хуже! Идите, идите, я вас провожу до дверей.
Выражение его лица смягчилось, он поглядел на нее и послушно встал, говоря:
— Не беспокойся, Нэнси. Я всегда заработаю достаточно, чтобы содержать тебя.
У двери на улицу он повернулся к Нэнси и воскликнул чуть не трагически:
— Целый день я не увижу тебя!
Она немного отодвинулась и, полуприкрыв дверь, сказала из-за нее:
— Какая погода! Вы бы лучше взяли зонтик вместо этой старой палки. Вы не забыли, что вам надо сегодня пообедать где-нибудь?
— Помню, — отвечал он покорно. — Ты знаешь, я всегда помню то, что ты мне наказываешь Ну, поцелуй меня разок на прощанье!
Нэнси хотела уже было захлопнуть дверь перед его носом, но что-то в его тоне и лице растрогало ее, и, поднявшись на цыпочки, вытянув вперед голову, она коснулась губами глубокой морщины, пересекавшей его лоб посредине.
— Ну вот, — шепнула она чуть слышно, про себя, — это поцелуй тому, кем ты был!
Он, не понимая, смотрел на нее вопросительно и вместе любовно, глазами верного пса.
— Что ты сказала? — переспросил он с недоумением.
— Ничего, — беспечно воскликнула Нэнси, снова отступая за дверь. — Просто сказала «до свиданья».
Он все медлил, неловко бормоча:
— Если ты это… если ты насчет виски, так знай, что я решил быть благоразумным. Я знаю, ты не любишь, когда я много пью, а я хочу тебе угождать во всем, девочка.
Нэнси тихонько покачала головой, глядя на него пытливо, с каким-то странным выражением:
— Я вовсе не о том. Если вы чувствуете, что вам надо иной раз выпить, так пейте. Ведь это единственное… ведь это вас утешает. Ну, уходите же наконец!
— Нэнси, дорогая, ты хорошо понимаешь человека, — пробормотал он растроганно. — Когда ты такая, как сейчас, я для тебя на все готов!
Он неуклюже переступил с ноги на ногу, несколько сконфуженный своим порывом, затем голосом, охрипшим от подавленного волнения, сказал: