Избранные сочинения в 9 томах. Том 2: Следопыт; Пионеры

Купер Джеймс Фенимор

— Куда вы спешите, очаровательная Мэйбл? — окликнул он ее. — И почему чураетесь общества? Уважаемый сержант сочтет меня попросту невежей, если узнает, что дочка его гуляет по утрам одна, без провожатого, тем более что ему хорошо известно мое страстное желание с утра до вечера сопровождать вас и быть вашим рабом.

— Мистер Мюр, вы ведь имеете здесь какую-то власть? — сказала, останавливаясь, Мэйбл. — Скажите, должен капрал подчиняться вам, раз вы старше его чином?..

— Не знаю… право, не знаю… — прервал ее Мюр с нетерпением и явным беспокойством, которые Мэйбл в другую пору не преминула бы отметить. — Приказ есть приказ, дисциплина есть дисциплина,

а власть — власть. Ваш почтенный батюшка обидится и будет на меня в претензии, если я вмешаюсь и посягну, так сказать, на лавры, которые он надеется стяжать; а я не могу приказывать капралу, не приказывая одновременно сержанту. Посему самое разумное для меня в этой экспедиции — держаться в тени, как частное лицо. Так оно, собственно, и было предусмотрено всеми, начиная с самого Лунди.

— Я это знаю. Может быть, это и правильно. Да я и не хотела бы чем-либо огорчать батюшку, но вы могли бы повлиять на капрала для его же блага.

— Это как сказать, — ответил Мюр с чисто шотландской уклончивостью. — Я куда с большей уверенностью пообещал бы повлиять на капрала, если бы уговаривал его действовать себе во вред. Человек — странное существо, обворожительная Мэйбл, и влиять на своего ближнего для его же блага — самая трудная из задач, тогда как обратное — необыкновенно легко. Не забывайте этого, дорогая, и пусть это послужит вам в назидание. Но что это вы вертите в своих пальчиках, как вертите, да будет дозволено заметить, всеми мужчинами?

— Всего-навсего шерстяную тряпочку, что-то вроде флажка, — пустяк, о котором и говорить бы не стоило в такую важную минуту… если б…

— Пустяк! Не такой уж это пустяк, как вам, может быть, кажется, мисс Мэйбл. — И, взяв у нее лоскут, Мюр расправил его в руках, причем лицо его сделалось серьезным, а взгляд озабоченным. — Ведь не в овсяной же каше вы его нашли, Мэйбл Дунхем?

Мэйбл коротко рассказала, как и где нашла лоскут. Слушая девушку, квартирмейстер беспрестанно переводил взгляд с лоскута на лицо нашей героини и снова на лоскут. Было совершенно очевидно, что у него возникли какие-то подозрения, а на кого эти подозрения направлены, он и сам не замедлил сказать.

— В этом отдаленном краю, Мэйбл Дунхем, навряд ли разумно выставлять напоказ наши знамена и флаги, — сказал он, со зловещим видом покачивая головой.

— Я и сама так думаю, мистер Мюр, и унесла этот флажок, чтобы он невзначай не открыл наше присутствие неприятелю, пусть даже тряпицу повесили без всякого злого умысла. Вы не считаете, что нужно уведомить об этом обстоятельстве дядю?

— Не вижу необходимости, прелестная Мэйбл, ибо, как вы справедливо заметили, это «обстоятельство», а обстоятельства и без того не дают покоя почтенному моряку. Но этот флаг, если его можно назвать флагом, взят с судна. Такая вот реденькая шерстяная ткань, так называемый флагдук, идет на корабельные флаги, а наши знамена, знамена пехоты, шьются из телка или крашеного полотна. Между прочим, он удивительно походит на вымпел «Резвого». И теперь я припоминаю, что одна из косиц вымпела была отрезана.

У Мэйбл упало сердце, однако у нее хватило самообладания промолчать.

— Это надо будет расследовать, — продолжал Мюр. — Может быть, все же стоит обсудить это дело с мастером Кэпом — ведь более верного подданного его величества трудно сыскать во всей Британской империи.

— Я сочла это столь серьезным предупреждением, что хочу перебраться в блокгауз вместе с нашей стряпухой.

— Не считаю это разумным, Мэйбл. При нападении враг прежде всего атакует

блокгауз, а здание, надо сознаться, плохо приспособлено, чтобы выдержать осаду. Если вы разрешите мне высказать свое мнение в столь щекотливом вопросе, то я посоветовал бы вам бежать к лодке — она, как вы могли заметить, стоит как нельзя более удобно, чтобы уйти через противоположную протоку, где через две-три минуты ее скроют из виду острова. На воде следов не остается, как сказал бы Следопыт, а здесь, по-видимому, такая уйма проток, что скорее можно надеяться на спасение. Я всегда считал, что Лунди идет на слишком большой риск, занимая такой далеко выдвинутый и незащищенный пост.

— Сейчас поздно об этом сожалеть, мистер Мюр, нам надо подумать о собственной безопасности.

— И о чести короля, прелестная Мэйбл. Да, славой оружия его величества и его славным именем ни в коем случае нельзя пренебрегать.

— Тогда, мне кажется, всем нам следует обратить наши взоры на то укрепление, которое было выстроено для поддержания этой славы, а не на лодку, — произнесла с улыбкой Мэйбл. — А потому, мистер Мюр, я за блокгауз и намерена ждать там возвращения отца с его отрядом. Он очень огорчится, когда, вернувшись после удачной вылазки в полной уверенности, что и мы так же честно выполнили свой долг, обнаружит наше бегство.

— Нет, нет, бога ради, не поймите меня превратно, Мэйбл! — всполошившись, перебил ее Мюр. — Я вовсе не хочу сказать, что кто-либо, кроме вас, женщин, должен бежать в лодке. Долг мужчин достаточно ясен, и я с самого начала решил отстаивать блокгауз или же пасть в бою.

— И вы полагали, мистер Мюр, что мы, две женщины, сможем уйти от преследования индейской пироги на этой тяжеленной шлюпке, когда нам и весел даже не поднять…

— Ах, прелестная Мэйбл, любовь редко уживается с логикой, страх и беспокойство за дорогое существо хоть кого лишат рассудка. Глядя на вас, я помышлял только о средствах вашего спасения и не подумал, в силах ли вы управиться с ними. Но не будьте жестоки, дивное создание, и не вменяйте мне в вину мучительную тревогу за вас!

Мэйбл надоели его излияния. Мысли ее были слишком поглощены утренним происшествием и грозящей опасностью, чтобы еще выслушивать объяснения в любви, которые даже в веселые минуты показались бы ей докучными. Она поспешно простилась со своим вздыхателем и двинулась было к хижине стряпухи, но тут Мюр, положив ей на плечо руку, остановил ее.

— Еще одно слово, прежде чем вы меня покинете, Мэйбл, — сказал он. — Этот флажок может иметь, а может и не иметь никакого скрытого значения. Если это сигнал, то не лучше ли, поскольку теперь мы о нем знаем, повесить его на старое место и понаблюдать, не случится ли чего, что помогло бы нам раскрыть заговор? Ну, а если он ничего не обозначает, то ничего и не случится.

— Все это так, мистер Мюр, но, даже если лоскут попал туда случайно, он может указать неприятелю, где расположен пост.

Не тратя больше времени на разговоры, Мэйбл бегом устремилась к хижине стряпухи и вскоре скрылась из виду. Квартирмейстер с минуту стоял на том же месте и в той же позе, в какой Мэйбл его оставила, глядя вслед поспешно удалявшейся девушке, потом перевел взгляд на лоскут флагдука, который он все еще держал в руках, всем своим видом являя нерешительность. Однако на этом его колебания кончились. Вскоре он уже стоял под дубом и привязывал миниатюрный флажок к ветке. Однако, не зная, откуда Мэйбл его сняла, он приладил тряпицу так, что она была еще виднее с воды и почти совсем незаметна с острова.