Избранные сочинения в 9 томах. Том 4 Осада Бостона; Лоцман
Шрифт:
Такое окончание их дружеской, хотя и странной беседы превзошло все ожидания Мануэля. Едва услышав эти слова, он поспешно накинул на себя всю одежду, которая раньше так тяготила его, и быстрее, нежели мы успели рассказать, уже был готов отправиться в путь. Тем временем и капитан Борроуклиф поднялся до вертикального положения, которое он затем сохранял как человек строгой дисциплины. Твердо став на ноги, он знаком предложил пленнику идти вперед. Мануэль тотчас отворил дверь и оба вышли в коридор.
— Кто идет? — крикнул часовой,
— Идите прямо, пусть он вас видит! — с философским спокойствием произнес Борроуклиф.
— Кто идет? — повторил часовой, вскинув мушкет на изготовку с шумом, который разнесся по всему коридору.
— Идите зигзагами, — посоветовал Борроуклиф, — чтобы он промахнулся, если выстрелит.
— Нас еще застрелят из-за этих глупостей, — пробормотал Мануэль. — Свои! — крикнул он часовому. — Со мной идет твой офицер.
— Стой! — крикнул часовой. — Пусть офицер выйдет вперед и назовет пароль.
— Это гораздо легче сказать, чем сделать, — возразил Борроуклиф. — Вперед, мистер земноводный, вы ходите не хуже почтальона! Выходите вперед и произнесите волшебное слово «Верность». Это постоянный пароль в здешнем доме, он был введен еще до меня любезным хозяином, полковником. Тогда ваш путь будет свободен…
Мануэль ступил было на шаг вперед, но затем, опомнившись, повернулся и спросил:
— А как же мои помощники, моряки? Я не могу обойтись без них.
— Правильно! Ключи вставлены в двери их комнат, чтобы я мог войти, — ответил англичанин. — Поверните их и выводите ваши войска!
Мануэль вмиг очутился в комнате Гриффита, быстро объяснил ему положение вещей, затем выбежал в коридор и таким же образом проник в комнату лоцмана.
— Ступайте за мной и ведите себя, как обычно, — прошептал он. — Не говорите ни слова и доверьте все мне.
Лоцман встал и, не задав ни одного вопроса, хладнокровно, как всегда, подчинился этим указаниям.
— Теперь я готов, — сказал Мануэль, когда они все трое подошли к Борроуклифу.
В этот короткий промежуток времени часовой и капитан стояли неподвижно и «ели» глазами друг друга, как того требует строгая воинская дисциплина. Первый старался показать свою бдительность, а второй ожидал возвращения командира морской пехоты. Теперь капитан велел Мануэлю пройти вперед и произнести пароль.
— Верность, — прошептал Мануэль, приблизившись к часовому.
Но у часового было время подумать, и так как он хорошо видел, в каком состоянии находится его офицер, то не решался пропустить арестованных.
— Подойдите, друзья, — после минутной нерешительности сказал он. Но, как только они подошли к нему, он загородил им дорогу штыком и продолжал: — Арестованные назвали пароль, капитан Борроуклиф, но я не решаюсь их пропустить.
— Почему? — спросил капитан. — Разве здесь нет меня, дурак? Ты что, своего
— Нет, сэр, я знаю вашу честь и очень вас уважаю, но меня поставил здесь сержант и приказал ни в коем случае не пропускать этих людей.
— Вот это я называю хорошей дисциплиной! — воскликнул Борроуклиф с довольным смехом. — Я знал, что парень послушается меня не больше, чем получив приказание от этого фонаря. Скажите, мой земноводный друг, ваши солдаты так же славно обучены?
— Что за глупые шутки? — сурово спросил лоцман.
— А я-то думал, что настала моя очередь посмеяться над вами! — вскричал Мануэль, делая вид, что разделяет веселье капитана. — Мы все это тоже хорошо знаем и применяем в наших частях… Однако, если часовой не слушается вас, послушается сержант. Позовите его, и пусть он прикажет часовому пропустить нас.
— Я вижу, у вас опять неладно с горлом, — сказал Борроуклиф. — Вам, наверно, хочется глотнуть еще благородного напитка. Будет сделано!.. Часовой, отвори-ка окно и кликни сержанта!
— Это нас погубит! — шепнул лоцман Гриффиту.
— Делайте то же, что я! — ответил молодой моряк.
Часовой повернулся выполнить распоряжение капитана, но Гриффит, ринувшись вперед, мгновенно выхватил у него из рук мушкет. Тяжелый удар прикладом сбил с ног изумленного солдата. Взяв мушкет на изготовку, Гриффит воскликнул:
— Вперед! Теперь мы можем пробить себе дорогу!
— Вперед! — повторил лоцман, перепрыгивая через распростертого на полу солдата, с кинжалом в одной руке и пистолетом — в другой.
Еще миг — и Мануэль, вооруженный точно таким же образом, очутился рядом с ним, и все трое быстро покинули здание, не встретив никакой помехи своему бегству.
Борроуклиф был совершенно не в состоянии преследовать беглецов. Он так опешил от неожиданности, что прошли минуты, прежде чем он снова обрел дар речи, редко его покидавший. Солдат тоже пришел в себя и поднялся на ноги. Они долго стояли, глядя друг на друга с молчаливым сочувствием.
— Вперед! — повторил лоцман, перепрыгивая через распростертого на полу солдата.
— Не ударить ли нам тревогу, ваша честь? — спросил наконец часовой.
— Не стоит, Питерс! Эта морская пехота не знает, что такое благодарность и хорошее воспитание.
— Надеюсь, ваша честь будет помнить, что я выполнял свой долг и был обезоружен при исполнении приказания.
— Я ничего не помню, Питерс, кроме того, что с нами обошлись гнусно. Я еще заставлю земноводного джентльмена за это расплатиться! Запри двери и делай вид, будто ничего не случилось…