Избранные сочинения в 9 томах. Том 6: Мерседес из Кастилии; Красный корсар
Шрифт:
– Наше посещение может показаться вам странным, – сказала она, – но человек, воля которого для меня всегда была законом, пожелал, чтобы его принесли сюда.
– Зачем? – мягко спросил капитан.
– Чтобы умереть здесь.
Этот ответ, произнесенный грустным голосом, заставил вздрогнуть всех присутствующих. Капитан подошел к носилкам и осторожно отдернул шторки.
– Что мы можем сделать для вас, чтобы облегчить ваши страдания? – спросил капитан де Лэси после продолжительного и тяжелого молчания. Все остальные подошли к носилкам и с состраданием смотрели на умирающего.
Больной не отвечал. Глаза его скользнули по лицам присутствующих и остановились, как прикованные, на лице старшей из дам.
Она также с волнением пристально вглядывалась в него. Их волнение обратило на себя внимание капитана и его жены.
– Что с вами, матушка? – спросил капитан.
– Гарри, Гертруда! – вскричала она, протягивая к ним руки, как бы прося поддержки. – Этот человек имеет право быть здесь. Да, я узнаю эти угасшие черты, этот взгляд! Он – мой брат!
Она произнесла эти слова таким тоном, как будто родство с этим человеком доставляло ей и радость, и горе.
Незнакомец, слишком взволнованный, чтобы говорить, подтвердил эти слова глазами.
– Ваш брат! – изумился капитан. – Я знал, что у вас был брат, но думал, что он умер молодым.
– Я тоже так думала, хотя иногда предчувствие говорило мне другое. Я знаю, что не ошиблась! Гарри, это твой дядя, мой брат, мой бывший воспитанник.
– Гарри, Гертруда! – продолжала она, закрыв лицо руками. – Вглядитесь в него хорошенько; не напоминают ли вам черты его лица кого-нибудь? Кого вы когда-то и боялись, и затем полюбили?
Капитан и его жена молча, в изумлении смотрели на больного. Тогда послышался тихий, но ясный голос, звуки которого заставили их вздрогнуть.
– Уайлдер, – сказал раненый, собираясь с последними силами, – я пришел к тебе просить
– Капитан Хайдегер! – вскричал Гарри де Лэси.
– Красный Корсар! – прошептала его жена, невольно с ужасом отодвигаясь от носилок.
– Красный Корсар! – повторил их сын, подходя ближе к носилкам под влиянием непреодолимого любопытства.
– Наконец-то его припечатали! – дерзко сказал Ричард, приближаясь к группе, стоявшей около носилок. В руках у него были щипцы, он все время делал вид, что поправляет огонь в камине, чтобы был предлог не уходить из комнаты.
Когда все немного оправились от неожиданности, больной начал:
– Я долго скрывал свой позор и раскаяние, но эта война заставила меня покинуть мое уединение. Наше отечество нуждалось в нас обоих, и мы оба послужили ему. Вы могли делать это открыто, но я не хотел, чтобы святое дело было запятнано таким именем, как мое. Может быть, люди вспомнят ту каплю добра, которую я сделал, когда будут говорить о моих злодеяниях. Сестра, друг мой! Прости меня!..
– Да простит тебя милосердный Бог, – воскликнула она, падая на колени и простирая руки к небу. – Он видит твое раскаяние, надейся на Его милосердие!
– Если бы я никогда не забывал о Его существовании, вы с гордостью могли бы произносить мое имя. Уайлдер! – вскричал он с необычайной силой. – Уайлдер!
Все глаза жадно впились в него. В руках раненого был сверток, на котором, как на подушке, прежде покоилась его голова.
Он сделал сверхъестественное усилие, приподнялся немного и вдруг развернул сверток. Присутствующие увидели перед собой знамя независимости, на котором блестели национальные цвета с рассыпанными по голубому полю звездами. Лицо умирающего озарилось светом и сделалось прекрасным, как в былые дни.
– Уайлдер, – повторил он с улыбкой, – мы победили!
С этими словами он упал навзничь и остался неподвижным. Выражение торжества на его лице перешло в тихое спокойствие смерти, подобно тому, как легкое облачко затемняет блеск солнца.