Избранные стихотворения
Шрифт:
История делает славу наощупь,
Столетьями пробуя сплавы,
Покуда не выведет толпы на площадь
К отлитому цоколю славы.
Так техник, сосуды машины пощупав,
Пускает в артерии камер
Энергию мыслей, вещей и поступков
И слов, превращаемых в мрамор.
2.
Жестокую
Но падала температура
На градус в минуту, сползая по жиле
Стеклянной руки реомюра.
Бульвар, пораженный до центра морозом
Деревьев артерьями, синий,
Уже не бисквитом хрустел, а склерозом,
На известь меняющим иней.
И землю морозом сковав и опутав,
Хирурги хрустальной посуды
Выкачивать начали кровь из сосудов,
Чтоб стужей наполнить сосуды.
И вынули сердце, как слизистый слепок,
И пулю, засевшую слепо,
И мозг, где орехом извилины слиты, —
Поступков и совести слепок.
3.
Я видел Ходынкой черневшую площадь
И угол портала уступом,
И ночь с перекошенным глазом. Как лошадь,
В толпу напиравшую крупом.
Кобыла, под мерзлым седлом оседая,
Храпела и двигала холкой.
И нежно топорщилась морда седая
Ресницами извести колкой.
И вспышками магния кроя с балконов
Смертельною известью лица,
В агонии красных огней и вагонов,
В лице изменялась столица.
За окнами люстры коробило тифом,
И бредили окна вокзалом,
И траур не крепом лежал, а кардифом [4]
У топок колонного зала.
4.
Дубовые дровни гремели сугробом,
И люди во тьму уходили,
Они по опилкам прошли перед гробом,
Они об одном говорили.
Один: –
И черную флейту над пультом,
Я видел, как с глиною борется, лежа
У гроба, измученный скульптор.
Другой: – Как столетье стояла минута,
Проверенной совести проба,
Он был неподвижен, во френче, как будто
Диктующий лозунг из гроба.
И третий: – С мешками у глаз, среди зала —
Седая и руки сухие —
Жена неподвижно дежуря стояла
У тела в ногах, как Россия.
5.
Но я не пришел посмотреть и проститься.
(Минута, навеки и мимо!..)
Бывает, что стужею сердце как птица
Убито у двери любимой.
И падает сердце, легко умирая,
Стремительно, слету, навылет,
В сугроб у десятого дерева с краю
Морозом, игольчатой пылью.
Бывает, что слово становится слепо
И сил не хватает годами
Отцовского лба, как высокого склепа,
Прощаясь, коснуться губами.
Но совесть поступков не забывает
И в каменной памяти пыток,
Поступок становится слепком. Бывает —
Такой непомерный убыток!
1924
Баллада
Шел веку пятый. Мне – восьмой.
Но век перерастал.
И вот моей восьмой весной
Он шире жизни стал.
Он перерос вокзал, да так,
Что даже тот предел,
Где раньше жались шум и шлак,
Однажды поредел.
И за катушками колес,
Поверх вагонных крыш в депо,
Трубу вводивший паровоз
Был назван: «Декапот».
Так машинист его не зря