Избранные труды по гражданскому праву
Шрифт:
Разумеется, все проблемы, связанные с переходом прав и обязанностей по арбитражной оговорке, снимаются, если правопреемник очевидным образом выразит свою волю на присоединение к ней.
Иногда высказывается мнение, что такое присоединение презюмируется в силу самого факта универсального правопреемства, и презумпция опровергается лишь прямым несогласием правопреемника подчиниться арбитражной оговорке. Но такое толкование вносит неопределенность во взаимоотношения сторон, которая может продолжаться неопределенно долго, чаще всего – до предъявления иска в арбитражный суд. Логичнее поэтому предполагать обратное. Правопреемник до выражения своего согласия присоединиться к арбитражной оговорке считается не связанным с ней, что дает право другому участнику конфликта либо потребовать присоединения правопреемника к арбитражной оговорке, либо напрямую обратиться за разрешением конфликта в соответствующий
Таковы в первом приближении возможные ответы на вопросы, возникающие при толковании казахстанского законодательства об универсальном правопреемстве юридических лиц в условиях коммерческого оборота.
Коммерческие корпоративные отношения и юридическая ответственность [49]
Современная рыночная экономика формируется во многом на основе коммерческих операций, совершаемых различными корпоративными объединениями, прежде всего – акционерными обществами и товариществами (обществами) с ограниченной ответственностью. В дальнейшем будем оперировать материалами преимущественно акционерных обществ.
49
Печатается по: Гражданское законодательство Республики Казахстан. Статьи, комментарии, практика / Под ред. А. Г. Диденко. Вып. 12. Алматы, 2001.
«Корпорация» (отсюда и корпоративное объединение) – понятие, хорошо известное и теории права и правовой практике. В праве многих зарубежных государств понятие «корпорация» имеет четкое юридическое содержание – это самоорганизованное юридическое лицо, создатели которого одновременно являются его участниками, действующими сообща и на равном юридическом основании. В качестве второго элемента парного понятия корпорация противопоставляется учреждению – юридическому лицу, образованному внешним учредителем, сохраняющим свою отделенность, и единолично управляющим юридическим лицом как унитарным образованием, не имеющим каких-либо самостоятельных участников. [50]
50
См.: Басин Ю. Особенности правового положения предприятий // Известия АН Республики Казахстан. 1992. № 3.
В России, Казахстане и большинстве республик бывшего СССР такое четкое формальное разграничение утрачено. Право не использует термин «корпорация» для обозначения и характеристики определенного вида юридических лиц. На практике он нередко применяется больше для нестандартного включения в фирменное наименование, нежели для привязки к какому-либо типу субъектов гражданского права. «Учреждение» же его в казахстанской юридической терминологии вследствие ее не всегда продуманных изменений превратило этот термин в аморфное по содержанию понятие. Государственные учреждения и просто учреждения превратились в юридические лица, утратившие признаки разных видов одного рода, а налоговое законодательство обозначило термином «постоянное учреждение» налогоплательщика постоянное место деятельности налогоплательщика, не обладающего признаками юридического лица, [51] что вообще противоречит элементарной юридической логике.
51
О налогах и других обязательных платежах в бюджет: Закон РК от 24 апреля 1995 г. Ст. 5; О налогах и других обязательных платежах в бюджет: Кодекс РК. Ст. 177.
С учетом такой терминологической ситуации мы будем понимать под корпорацией акционерное общество либо товарищество (общество) с ограниченной ответственностью, а корпоративным объединением различного рода – группы согласованно действующих корпораций, независимо от правового основания таких объединений.
Поскольку предполагается рассмотреть некоторые аспекты отношений между корпорациями, а также между внутренними звеньями одной корпорации, будем, соответственно, пользоваться терминами «межкорпоративные» и «внутрикорпоративные» связи.
Корпорации, рассмотрению которых посвящается данная статья, признаются юридическими лицами, основными признаками которых служат обладание обособленным имуществом, участие во всех гражданских и торговых правоотношениях от своего имени и самостоятельная юридическая ответственность по своим коммерческим обязательствам. Логическая связь этих признаков
Основная концептуальная позиция: сам решаю, сам действую, сам отвечаю за свои действия.
Но с течением времени, особенно за последнее столетие, бурное развитие экономики и многократно возросшее разнообразие экономических связей все более настойчиво требуют соответственного изменения такой позиции, во всяком случае – ее конкретизации, ибо возникает множество ситуаций, при которых юридические лица либо их создатели, опираясь на нее, решают сами, действуют сами, а ответственность перекладывают на других.
Естественным представляется стремление создателей и последующих участников коммерческого юридического лица получить как можно больше доходов за счет других участников рыночного оборота – государства, контрагентов по коммерческим сделкам, потребителей, третьих лиц, даже за счет своих же корпоративных партнеров, причем при минимальном риске ответственности. Жадность, но жадность, интенсивно питающая инициативу, предприимчивость, поиски все новых форм выгодных юридических отношений. И бороться с ней нужно не только путем запретов совершения определенных видов сделок и даже не столько этим путем, сколько активной защитой своих интересов всеми участниками рынка и динамичной, с учетом непрерывного обновления правовых форм, организацией товарно-денежного оборота.
Показательным образцом послужила советская планово-управляемая экономика. Государственные предприятия получили статус юридических лиц. Но они подчинялись жесткому, вертикальному, обязательному индивидуальному планированию и вступали в экономические отношения, строго следуя полученному плановому приказу – что и для кого производить, с кем и на каких условиях (предмет, ассортимент, цена, сроки и т. п.) заключать договоры на поставку, строительство, перевозку, вступать в иные экономические связи. Изменение плановых приказов, полученных от государственных органов управления, автоматически вызывало необходимость безусловного изменения хозяйственного договора. В итоге юридическое лицо – государственное предприятие принимало на себя принудительно навязанные обязательства и поэтому заключало невыгодные для себя, убыточные сделки, но ответственность по долгам, возникшим из таких обязательств, в полной мере возлагалась не на того, кто принимал решение, а на того, кто действовал по приказу. Государство по таким долгам не отвечало. Статья 33 Гражданского кодекса КазССР 1963 г. однозначно устанавливала: «Государство не отвечает по обязательствам государственных организаций, являющихся юридическими лицами, а эти организации не отвечают по обязательствам государства». И экономическая система, построенная на этой основе, существовала и функционировала много десятков лет, что объяснимо только единством всей системы, имеющей одного хозяина – государство и один высший интерес. За пределами единой государственной экономики существование такой хозяйственной системы невозможно.
Поэтому подобные организации экономических отношений не применялись ни в государствах, где экономика развивалась на базе частной собственности и свободных рыночных хозяйственных отношений, ни в государствах, где было ликвидировано монопольное значение государственной собственности, и экономика путем реформ стала переходить в рыночные условия (прежде всего, в Казахстане, России и других республиках бывшего СССР).
Но как раз в странах с развитой рыночной экономикой в последние десятилетия открылись другие возможности отрыва ответственности от реальной имущественной самостоятельности юридических лиц, причем эти возможности строятся на основании не политической, а экономической власти; такие возможности широко и разнообразно используются экономически мощными участниками рынка. За стремлением реализовать подобные возможности нередко стоят определенные корыстные интересы, которые служат всепобеждающим стимулом поисков все новых форм использования экономической власти, весьма желательно – без нарушения сложившихся правовых норм.