Избранные
Шрифт:
Было около полуночи, когда дверь наконец открылась и в смотровую зашла женщина средних лет, одетая в лабораторный халат поверх брюк и блузки, с зачесанными назад волосами и серьезным выражением лица.
– Привет, – произнесла она. – Меня зовут доктор Харт. А вы, вероятно, друзья Алби?
Инес сидела, запустив руки в волосы. Мэтт уже был на ногах, он переключал телевизор на другой канал. А Слоан просто смотрела на врача, потому что по тону ее голоса, по неуверенному изгибу ее плеч она уже знала, что будет дальше.
– У меня для вас плохие новости, –
Все остальное смешалось с помехами на экране телевизора, белым шумом и гулом больницы. Слоан уловила основное: отказ органов, Алби, связаться с семьей. Мертв. Она даст им немного времени, а потом вернется, чтобы ответить на любые вопросы. Сочувствую вашей потере.
Слоан просто моргала и смотрела на два мусорных ведра, стоящих перед ней: одно красное – для биологических отходов, и белое – для остального мусора. На стене висел плакат с изображением системы кровообращения – человек, состоящий из вен и артерий.
Слив как ничто другое напоминал о том, из чего состоит человеческое тело. Слоан подумала об этом, когда впервые увидела, как это происходит в реальности. Как люди расслаиваются прямо у тебя на глазах, как отходят кости, мышцы, внутренние органы. Вот они слеплены вместе и через мгновение распадаются на части. Слоан всегда была неравнодушна к механике, ей очень нравилось смотреть, каким образом работает тот или иной механизм. Она всегда изумлялась сложности человеческого тела, которая открывалась перед ней в те ужасные моменты, перед тем как реальность смерти отрезвляла ее разум.
Но также Слив научил ее тому, насколько хрупким бывает человек. Каким слабым. И как легко его можно уничтожить. Она сразу приняла тот факт, что Алби больше нет. Фактически он был просто человеком, его тело было таким же, как и у всех других, таким же нежным, слабым и хрупким.
Но принять, что он ушел, оставив после себя целый мир, нет, она не могла.
Доктор Харт оставила их, в комнате воцарилось молчание. Никто из них не проронил ни одной слезы. Никто даже не пошевелился. Часы тикали, по телевизору гудели ночные новости.
Наконец Слоан начала двигаться, она должна была что-то сделать, иначе она начала бы кричать. Она достала телефон и открыла записную книжку.
– Я позвоню Эстер, – сказала она, обращаясь скорее к экрану телефона, чем к Инес или Мэтту. – Кто-нибудь из вас может связаться с матерью Алби? Меня она никогда не любила.
Мэтт уставился на нее, будто не понимая, о чем она говорит.
– Я позвоню ей, – произнесла тихо Инес.
– Спасибо, – ответила Слоан. – Я выйду в коридор, побудьте пока тут.
Она встала, спина болела от долгого пребывания в больничном кресле. Она думала о боли, о том, как скрипит пол под ее кроссовками, о химическом запахе растворителя. Медсестра, поджав губы, одарила ее улыбкой, и она рефлекторно улыбнулась в ответ.
По крайней мере, в подобных ситуациях существовал устойчивый протокол действий. Позвони семье, друзьям. Реши вопросы, которые могут возникнуть у них в ближайшие недели или месяцы, даже если сейчас их не интересуют подробности.
Слоан не нужно было думать о похоронах. Они все знали, какие друг у друга предпочтения на этот счет. Они много говорили об этом во времена войны с Темным, о непредвиденных обстоятельствах «на случай, если я не успею». Алби хотел, чтобы его кремировали. И развеяли его пепел на месте Слива. Без разницы, на каком именно месте. Никаких больших похорон, он не любил толпу.
Когда Слоан позвонила Эстер, та была в клубе, ее было трудно расслышать из-за сильных басов. Слоан пришлось крикнуть ей, чтобы та вышла на улицу. Она сообщила подруге новость так же, как это сделала врач: прямо, ясно и кратко.
Она повесила трубку и присела на корточки, прислонившись спиной к стене из покрашенных шлакоблоков. Она смотрела, как туда-сюда по коридору ходят медсестры в халатах и кроксах на ногах. Она вспомнила, как дрожали у Алби руки, как в тот день в баре он дал ей салфетки, чтобы она обернула ими свои ступни.
Она оставалась в таком положении, пока у нее не онемели ноги.
ЧИКАГО, 20 МАЯ: Альберт Тайлер Саммерс, или, как его называли близкие, «Алби», скончался вчера в Северо-Западной мемориальной больнице от передозировки наркотиков. Ему было 30 лет.
У Алби остались мама Кэти и сестра Кейтлин; отец Алби был убит во время нападения Темного в Эдмонтоне, канадской провинции Альберта, в 2005 году.
Альберт был одним из пяти Избранных, победивших Темного 15 марта 2010 года. После того как его имя оказалось в списке кандидатов на особую миссию, составленном по секретному пророчеству, Альберт в возрасте 16 лет был завербован Центральным Разведывательным Управлением в сотрудничестве с Канадской Службой Разведки и Безопасности. Обучение и подготовку он проходил в особо охраняемом секретном учреждении вместе с четырьмя другими Избранными: Мэтью Уиксом, Слоан Эндрюс, Инес Мехия и Эстер Парк.
Следующие несколько лет он провел, воюя с Темным и его армией, выходил невредимым из десятков сражений, в том числе из сражений при Бойсе и битве при Спрингфилдской крепости. В плену у Темного в 2010 году получил необратимые повреждения позвоночника, но продолжал сражаться наравне с другими Избранными, в том числе принимал участие в победной финальной битве против Темного.
После победы Альберт пытался бороться со своей наркозависимостью самостоятельно в течение многих лет, прежде чем попал в клинику по реабилитации в Сан-Диего, штат Калифорния. В интервью в 2013 году он так сказал о своей зависимости: «Я не знал, что с собой делать, после того как закончилась война. Как будто мой мозг уже привык к адреналину, и я продолжал искать его в мирной жизни. Трудно научиться жить по-другому, но теперь я думаю, что у меня получилось. Я живу одним днем. И стараюсь смотреть только на то, что происходит со мной здесь и сейчас».