Избранные
Шрифт:
— Наш человек? — задал Андрей риторический вопрос.
— А как же! И очень ценный: обладатель трех талантов, а такое встречается нечасто. Итак, дражайший Андрей Витальевич, готовьте потихоньку вещички. Через недельку отправитесь. Эх, даже завидую вам! Так бы и сам повалялся на песочке, птичек райских послушал…
«Ну вот, снова заворковал, как голубок, — с легкой неприязнью подумал Ворохов. — Похоже, он этим показывает, что разговор окончен». Тут бы Андрею сразу и откланяться, но он зачем-то решил напоследок подразнить гусей.
— Не
Неведомский рассмеялся, но как-то очень странно: веселье выражали одни его губы, а вот глаза смотрели на Ворохова холодно, изучающе, чуть ли не враждебно.
— Привычка, знаете ли, любезный Андрей Витальевич. Глупая, должно быть, ну да вы уж не взыщите. В общем, готовьтесь мир посмотреть, если не издадим. Делишки только свои уладим… Позвольте, я вас провожу, — засуетился он, увидев, что Ворохов поднялся.
— Спасибо за все, Кирилл Ильич, — сказал Андрей. — До свиданья.
Когда дверь за ним закрылась, он подумал о том, что этот обходительный дяденька скоро начнет его использовать по-настоящему, действуя уже не только прямиком, и самым трудным для него отныне будет сохранить свободу выбора…
Глава 16. НА МОСТУ
Паводок прошел уже давно, но казалось, что река, отдав ему все силы, впала в полудрему и до сих пор не может окончательно пробудиться.
Они смотрели вниз, на почти неподвижную темную воду, подернутую едва заметной рябью. Метрах в ста от моста густая щетина ивняка обрывалась, словно по ней прошлись гигантской бритвой, и начинался пустынный пляж, утыканный там и сям аляповатыми металлическими зонтиками-навесами,
— Смешно, — сказала Марго. — Скоро начнет пригревать, и сюда потянутся сотни, тысячи людей. Наплещутся вдоволь в нашей речке-невеличке, потом растянутся на песке, усеют пляж, как котики на лежбище, и будут чувствовать себя на седьмом небе. Сбоку травка зеленеет, вверху солнышко блестит… Идиллия! А мы в это время будем резвиться в настоящем океане, скользить по волнам на виндсерфинге, слушать крики попугаев, уплетая омаров и салат из только что пойманного тунца, а ночами любоваться на Южный Крест…
— Это не смешно, — сказал Ворохов. — Это грустно. Как нас всех приучили довольствоваться малым! Еще два дня назад я бы сам счел за благо пожарить здесь свои бока, не помышляя даже об Анапе. Какой уж там Южный Крест! Знаешь, чувствую себя обманщиком, как будто стащил чужой лотерейный билет, а он возьми да выиграй!
— Брось, Андрей. — Марго перегнулась через перила моста и тряхнула головой, отдавая свои волосы на забаву налетевшему ветерку. — Мы — не они: нам много чего положено уже по праву рождения.
Это «они» больно укололо Ворохова.
— Вот как, — сказал он. — По праву рождения… Спешу вас поздравить, ваша светлость. Должно быть, вы еще
Марго подняла голову и удивленно взглянула на Андрея.
— Почему это тебя так завело? Глупо думать, что мы презираем обыкновенных людей, в числе которых, между прочим, и наши родители! Но согласись, что мы все же не можем относиться к ним как к равным. Разница не просто в наличии «метки» — она в психологии, а если выражаться высокопарно, то в жизненной философии. Кирилл Ильич тебе этого не объяснял?
— Насчет курева, наркотиков?
— Нет, не то… Все гораздо глубже.
— Ты, видимо, имеешь в виду, что христианские заповеди «кси» соблюдают гораздо ревностнее самих христиан. Те до сих пор преспокойно лишают жизни себе подобных, а для членов Клана «не убий» — закон, хотя они не верят ни в каких богов.
— Не все, конечно. Трудно отрицать, что Босх был религиозен, а Ван Гог любил абсент. И так далее. Но исключения, как известно, лишь подтверждают правило. Когда приедем на Вуд, ты еще поговоришь на эту тему с его хозяином, Бертом Айделсоном. Очень словоохотливый господин!
— Ну, если удостоит аудиенции… А что, этот ваш воротила сейчас на отдыхе? Расслабляется? Не делает же он свой бизнес прямо на острове!
— Какой ты дотошный, Андрей… Наверное, зря ушел из журналистики. Так вот, Айделсон — голова. Он подыскал талантливых менеджеров, они всем и заправляют. А сам почти безвылазно сидит на Вуде, стрижет купоны и занимается делами Клана.
— Понятно. — Ворохов разглядывал мутную воду, еще не веря, что скоро погрузится в другую — не изгаженную цивилизацией, прозрачную, первозданную. Марго, свесив руку с перил, водила ею в воздухе, как сказочная царевна над волшебным блюдечком: «Ты развей-ка хмарь унылую, покажи мне страны заморские!»
— Насколько я понимаю, ты уже была на этом острове? — спросил Андрей.
— Да, два раза.
— Ну и как там, если одним словом?
— Замечательно.
Он вдруг почувствовал, что ей совсем не весело. Не таким бывает настроение у человека перед поездкой в рай. Не таким!
— Что-то случилось? Проблемы? Я не могу помочь?
Она хмыкнула. И в самом деле, забавно: он может то, что не под силу всемогущему Клану?
— Похоже, случилось то, чего не случалось никогда, — сказала Марго. — Помнишь, я говорила о своем втором даре — умении заглушать кси-волну? Буду рада, если ошибусь, но кажется, он наконец-то может пригодиться.
— Не понимаю.
Марго выпрямилась и повернулась к нему.
— Кирилл Ильич рассказывал тебе о «суперах»?
— О «суперах»? Кто это такие и с чем их едят?