Избранные
Шрифт:
– Господи, что с тобой? Хотя ничего не говори, иди домой. В каком классе?
– 9 «А»,– всхлипнула я.
– Скажу, что ты сильно испачкалась, а ты иди домой.
***
На следующий день мама скрылась в кабинете директора. Я, не без опаски, шла по коридору к кабинету. Возле него стоял только Сорокин. Коропятова вчера посадили на пятнадцать суток за мелкую кражу в «Пятёрочке», Всеславин заболел, а Утюгина исключили из школы. Так сейчас говорили девчонки из параллели. Я облегчённо вздохнула – хотя бы сегодня травить меньше будут. Меньше всего я опять ожидала услышать свист Сорокина.
– Эй, Нечаенко! Стой! Подь-ка сюда.
– Что?– робко спросила я. Сорокин был выше меня
– Твоё? – он протянул мне мою кофту, выстиранную и аккуратно сложенную. – Тетрадку я сдал,– и он «отклеился» от стенки и ушёл в класс.
Я стояла посреди коридора с кофтой в руках и смотрела Сорокину вслед. «Проснись, дура, в школу опоздаешь!» – первое, что пришло мне в голову. Я больно-больно ущипнула себя за руку, но это был не сон. За спиной раздалось вежливое покашливание. Я обернулась и побледнела: это была Валентина Семёновна.
– Лер, прости, что накричала на тебя, не разобравшись. В конце дня ко мне пришёл Сорокин, и сказал, что это написал Утюгин. Это уже не первый звоночек, и директор его исключил. Не обижаешься?
– Нет, Валентина Семёновна. Но я хочу, чтобы вы знали, я не так воспитана. Я никогда не позволю себе такое написать на доске даже про одноклассников.
– Хорошо, учту. А теперь пойдём, звонок уже был.
Валентина Семёновна села за стол и поднесла к губам чашку с чаем. Корнилова и её подружка тихонько хихикнули. Я расслышала что-то вроде « вот бы она пролила на себя чай». Рука учительницы дрогнула, и вода из него как-то неестественно вылетела. Потом вдруг струя воды из ведёрка для доски тоже полетела к учительнице. Это было так… неожиданно и нереально, что ученики не сразу услышали пожарную сигнализацию. Мокрая и злая, Валентина Семёновна открыла дверь. За ней наверху парил еле заметный дымок. Ещё есть время. Построившись в цепочку, мы пулей вылетели из школы. Почти весь четвёртый этаж заполонил огонь. Директор, стоявший неподалёку от Леры, спросил историчку:
– Ведь в вашем кабинете началось возгорание?
– Да… В моих руках резко вспыхнула тетрадь ученицы, а у двоих учеников сама собой загорелась парта… Простите, Владимир Всеволодович, я не знаю, как это объяснить, но это было действительно так. Мы все бросились их тушить, а в итоге весь класс вспыхнул…
Моя одноклассница, Маша Феоктистова, пропищала Валентине Семёновне:
– Валентин Семённа, я хочу потушить этот пожар, и…
И тут произошло… Как это можно объяснить? Из Машиных ладоней внезапно полились тоненькие струйки воды, которые потянулись к горевшей школе. Они становились толще и толще, пока не превратились в огромные потоки воды и, за небольшой отрезок времени, потушили пламя. Девушка потеряла сознание. Тут один второклассник испуганно закричал – у него из рук тоже полилась вода. Физрука спутали лианы, которые потом вспыхнули огнём, как и руки одной пятиклашки. Я почувствовала жжение в ладонях. Посмотрела на них, и… Они полыхали еле видимым огоньком кораллово – жёлтого цвета. Физрук кричал и извивался, Женя Воронкова, его дочь, всплеснула руками, и земля разверзлась под ним. Через несколько секунд почва «выплюнула» физрука в обугленной олимпийке.
– 9 «А», оставайтесь на месте и старайтесь быть аккуратными, мы во всём разберёмся,– заявила Валентина Семёновна.
Наблюдая за снующими по улице прохожими, я заметила, как у одного мужчины вспыхнула машина, а какая-то старушка, всплеснув руками, заставила люк колодца открыться, и мощная струя воды потушила автомобиль. Ветка дерева схватила пожилого мужчину, и, когда он размахивал руками, ветка сильно размахивала им в воздухе.
Над городом взмыли
– Ленивцев, живо прекрати махать руками!!!
Одиннадцатиклассник встал по стойке «смирно» (в воздухе) и полетел на землю. Торнадо пропало. Директор сделал в воздухе руками странные пассы, и под Ленивцевым натянулась сетка из длинных побегов осоки. Приземлился он мягко. Подмигнув напуганному ученику, он заговорщицки произнёс:
– «Винкс» многому учит… Это магия, дорогие мои.
Я подумала: « если б это был обычный день, ему бы вызвали дурку, но в данной ситуации с ним сложно не согласиться.»
Над школой парил вертолёт, транслирующий на следом летящее полотно новости:
– Жители Петропавловска-Камчатского!– вещала ведущая.– Сегодня, 14 ноября 2052 года, мы столкнулись с чем-то необъяснимым и странным. Многие начинают полагать, что это – чистой воды магия. Мэр сообщил президенту, но из Москвы сообщили, что у них нет такой ситуации. Пока что власти призывают вас сохранять спокойствие и не махать руками в прямом смысле, это может быть опасно для всех, включая вас. Учёные начали разбираться с этим. Скоро предоставим ещё информацию.
Я поймала на себе изучающий взгляд Сорокина. Он шевельнул пальцами, и вокруг меня закружился маленький ветерок. Да что с ним не так сегодня? Ко мне подошла Корнилова.
– Что, решила, что лучше всех теперь? Сорокин мой.
– Чего?– не поняла я. Корнилова сильно замахнулась, я приготовилась к удару, но… Его не было. Сорокин грозно нависал надо мной и сжимал запястье Корниловой. Она попыталась вырваться, а её кисть посинела. Парень решительно её оттолкнул. Что? Он что, только что не позволил этой ведьме ударить меня? Что он делает?! Валентина Семённа подозвала его к себе. В этот момент Перечкова и Турилова, фрейлины королевы класса, схватили меня и поволокли куда-то.
Не успела я открыть глаза, как на меня обрушился град ударов. Согнувшись калачиком, я даже не могла защититься. Правду говорят – подростки – самые жестокие обидчики…
В моей голове крутилась незнакомая мелодия, очень жуткая и депрессивная, как будто из ужастика… Внезапно Корнилова завизжала, и последовал ужасный грохот. Когда я открыла глаза, то увидела… Я лежала почти в центре обгоревшего пустыря, бывшего некогда спортивным залом, а рядом со мной… Обугленные… Господи, там просто лежали три обгоревших скелета… Корнилова, Перечкова и Турилова… Они лежали… Скелеты… Я потеряла сознание.
Очнувшись, я увидела над собой бледные лица родителей, классухи и… Кто бы мог подумать – Сорокина!
– Что случилось?– пролепетала я. Мама прошептала пересохшими губами:
– Школа взорвалась…
Я посмотрела на перебинтованные руки. Сняла бинты. Ничего не было.
– Как? Там же были сильнейшие ожоги?!– взвизгнула классуха. Я опять отключилась.
Очнулась я уже поздно. На улице смеркалось, но домой никто не разошёлся. Покрутив головой по сторонам, я поняла, что мама ушла обратно на работу. И правда, что переживать? Подумаешь, дочь чуть на воздух не взлетела! Хотя… Я же совсем не пострадала, даже ожоги с рук пропали. Но… Как? Ноябрь, темнеет рано… Я слезла с кушетки, и, пока врачи отвлеклись, отправилась на место школы. Я зашла за угол разрушенного пятого корпуса и почувствовала на себе чей-то взгляд. Я обернулась. Сначала я подумала, что это Сорокин, но это был не он. Это был высокий худой человек в белом плаще с низко надвинутым капюшоном. Он проскрипел хриплым голосом со странным акцентом: