Избушка на рачьих ножках
Шрифт:
– К сожалению, меня вам никто так и не представил. Позвольте сделать это мне самому. Я Паук. Бродячий.
Паука так окрестили зоологи, потому что он не плёл сетей и не сидел рядом с ними в ожидании, когда туда угодит муха, а просто бродил по земле в поисках кого-нибудь съедобного.
– Вас же я хорошо знаю по многочисленным отзывам других обитателей леса, – продолжил Паук. – От ваших лекций в восторге и Малиновый Куст, и Берёза, и Одуванчик, и Гусеница, и улитка Гастропода.
– Очень приятно
– Утро замечательное, – согласился Паук. – Птицы поют. И дятлы так дупла долбят, что по всему лесу стук разносится! Как они, однако, дружно плотничают!
– Позвольте с этим не согласиться, – произнес Кивсяк, предвкушая, что он сейчас прочтёт ещё одну лекцию. – Дятлы дупла давно уже выдолбили. Они сейчас не плотничают. Это они, так сказать, поют.
– Поют? – удивился Паук.
– Дятлы вообще-то не лишены голоса. Они, в частности, могут кричать, некоторые звонко и бодро, другие гнусаво и минорно. Но для того, чтобы обозначить границы своего участка, они вот так стучат клювами по деревьям. Это и есть их, так сказать, песни, ну, как трели у соловья.
– В качестве барабана любое дерево годится?
– Нет. Каждая птица находит подходящий сухой сук поближе к вершине. По силе звука и по ритму ударов можно определить вид музыканта.
– Вот как! – удивился Паук.
– К примеру, самая громкая барабанная дробь в нашем лесу у чёрного дятла, самая тихая и частая – у малого дятла. В Австралии, где нет дятлов, обитает знаменитый пернатый ударник – попугай чёрный какаду. У него есть настоящая барабанная палочка!
– Откуда она у попугая?
– Сам делает. Обрабатывает клювом подходящую ветку и получается отличная барабанная палочка. Какаду берет её в лапу и музицирует – бьет по сухому дереву.
– Поразительно!
– К слову сказать, в нашем лесу, кроме дятлов, живут и другие мастера-барабанщики. Это зайцы.
– Зайцы!?
– Ну да, зайцы-беляки. Они звучно колотят передними лапкам по пенькам.
– Тоже обозначают, что это именно их участок леса?
– Нет, просто предупреждают товарищей об опасности.
– Как всё это интересно! Недаром все говорят, что вы превосходный рассказчик!
– Весьма польщён, – поклонился Кивсяк. – Кстати, лапками выбивают дробь и другие звери.
– Какие же?
– Например, грызуны-песчанки.
– Судя по названию, они живут в пустыне.
– Совершенно верно. Но в отличие от зайцев, они вынуждены использовать иные ударные инструменты.
– Я, кажется, догадываюсь, что вы имеете в виду. В пустыне ведь нет пеньков.
– Совершенно верно! Поэтому они колотят по сухой плотной земле. Есть и ещё одно отличие.
– Какое же?
– Они работают не передними, а задними лапками. Причем
– Это похоже на разные школы барабанного искусства.
– В огромных поселениях песчанок вечерами можно слышать целые ансамбли ударных: каждый зверёк, сидя перед норой, ведёт свою партию, топая по земле лапками.
– Невероятно! Настоящее шоу пустынных барабанщиков!
– В Африке при помощи особого топота общаются между собой антилопы. А маленький тамошний зверёк прыгунчик предупреждает своих сородичей об опасности, стуча хвостом по земле.
– А есть барабанщики среди насекомых? Они мне как-то ближе.
– Есть. Чтобы познакомиться с одним из них, давайте подойдем вон к тому сухому дереву.
Когда собеседники приблизились к старому дубу, Кивсяк сказал:
– Предупреждаю, звуки, издаваемые этим существом весьма тихие.
Паук прислушался.
– Я различаю их, – произнес он. – Похоже на щелчки метронома или тиканье часов. Кто же этот невидимый музыкант? И для кого он исполняет, прямо скажем, эту не очень жизнерадостную музыку?
– Это жук-точильщик прогрыз ход в стволе дуба. А звуки он издает, ритмично ударяя головой о стенки своего тоннеля. Жук исполняет серенаду таким вот своеобразным способом для того, чтобы привлечь подругу.
– Мрачноватая какая-то серенада. Больше похожа на траурный марш.
– Я с вами согласен. И не только я. Этот жук нередко поселяется в деревянной мебели и вот так же «поёт» оттуда. Люди, услышав его «тиканье», считают это плохим предзнаменованием. Они уверены, что жук таким образом отсчитывает отведённые им часы. Я думаю, что нам лучше уйти отсюда.
– Неужели, профессор, и вы суеверны?
– Конечно, нет. Просто мы, увлёкшись беседой, слишком близко подошли к муравейнику. А это опасное соседство. Муравьёв очень много, и нам в случае чего не поможет даже моя химическая защита. Так что поспешим, – поторопил Кивсяк и заструился прочь.
Паук последовал за ним.
– Ну вот, – довольно произнес Кивсяк, когда они удалились от муравьиной кучи, – можно продолжить наш разговор. Кстати, муравьи нам дали повод перейти к знакомству с другими насекомыми-ударниками.
– Каким образом?
– Если бы мы были в саванне, то там, скорее всего, оказались бы рядом не с муравейником, а с построенным из глины огромным термитником. А термиты имеют прямое отношение к барабанщикам.
– И чем же они барабанят? И по чему?
– Собственными головами по стенкам термитника. Получается такой грозный гул литавр, отпугивающий врагов от их жилища.
– Вот это да! – воскликнул Паук. – Биться головой о стену для устрашения недругов! И что, помогает?
– Термиты, наверное, считают, что помогает. Иначе бы не бились.