Издалека
Шрифт:
– Ну уж нет, – решительно сказал Унэн и, захлопнув книгу, спрятал её в шкаф. Айзала права, скоро он к этой книге прирастёт. Хорошего понемножку.
– Смотрите! – громким шёпотом выдохнул Хиргол и придвинулся к Пятому, всё так же стоящему у левого борта. Слуга преградил дорогу юноше, не меняя выражения лица. Но Хиргол, разом позабывший и о морской болезни, и о таинственном спутнике Пятого, не обратил на это никакого внимания. – Вон там, ближе к востоку!
Действительно, у самого горизонта, где виднелся далёкий берег безжизненной Выжженной земли, показалось
Если, конечно, вообще существующие.
Примерно таким было и это видение. Хиргол пожалел, что при нём нет подзорной трубы. Оптика, как убедили его, вообще не могла считаться магией сама по себе – а, следовательно, пользоваться оптическими инструментами можно без особых предосторожностей. Пожалел сорока золотых… К его изумлению, Тнаммо молча извлёк из внутреннего кармана складную подзорную трубу и, не глядя, вручил Альмрину.
Тот повернулся к Хирголу и, с улыбкой, коротко поклонившись, протянул тому инструмент. Улыбка эта немало напугала юношу: ей явно не было места на лице молчаливого слуги. Тем не менее, Хиргол принял предложенное (едва не уронив) и Альмрин, уже с прежним бесстрастным выражением лица, отвернулся. Боги, ну и жуткий же телохранитель.
В трубу он действительно заметил едва различимые силуэты башен и крыш – почти сливающиеся с бескрайними жёлто-коричневыми песками Лауды (так именовался остров на среднем языке). Судя по всему, лишь по счастливой случайности поселение попалось им на глаза.
– Город! – воскликнул Хиргол возбуждённо и осторожно вернул трубу Альмрину. Пятый молча кивнул, глядя в сторону далёкого острова почти что с безразличием.
– Вас это не удивляет? – поразился Хиргол.
– Меня это пугает, – Тнаммо наконец-то удостоил его взгляда. – Мы проходим слишком близко. Как бы нас не заметили…
– Ну и что?
Тнаммо вздохнул.
– Похоже, что проще показать. На, – и он протянул ошарашенному юноше нечто, напоминающее птичье яйцо – только очень твёрдое и массивное. Нет, живой эта штуковина быть не могла. Юноша не успел налюбоваться изящными узорами, разбегавшимися по отполированной «скорлупе», как Тнаммо вручил ему ещё что-то. Хиргол подставил другую ладонь, и в ней очутилась… птица. Точнее говоря, модель птицы. Какой-то крохотной лесной пичуги – Хиргол никогда не мог упомнить всех их названий.
Птица была произведением искусства. Хиргол с улыбкой поднёс ладонь поближе к глазам и птица… ожила. Пошевелилась (Хиргол разинул рот и едва не выронил и «яйцо», и птицу), расправила крылья, поглядела на держащего её человека по очереди каждым блестящим глазом.
– Сожми камень в ладони, – Тнаммо осторожно сложил пальцы Хиргола, – закрой глаза и командуй ей.
– Как это? – не понял Хиргол, глядя на нетерпеливо рассматривающую его птицу.
Вместо ответа Пятый ударил снизу по ладони, на которой сидела птаха и та стремительно унеслась вверх, обдав Хиргола тёплым ветерком.
– Закрой глаза, – приказал Тнаммо и Хиргол повиновался.
Вот чудо! Он продолжал видеть. Непривычно (поскольку смотрел вниз глазами
Неслась она с невероятной скоростью. Хирголу стало немного страшно и он вцепился свободной рукой в поручень. Тнаммо засмеялся рядом с ним, но это не имело значения. Да, несомненно, это был город… ухоженный, судя по состоянию домов… какая странная архитектура! Птица приближалась к городу по пологой спирали, и Хирголу показалось, что он видит бредущую по раскалённым каменным улицам человеческую фигуру…
Он услышал – не своими ушами, конечно – яростное биение крыльев неподалёку и «оглянулся».
И едва не выронил «яйцо». Наперерез птице неслось жуткое чудовище – вытянутая драконья морда, две пары крыльев, выставленные вперёд огромные когти, которыми были снабжены все шесть лап. Чудовище просто не могло быть таким быстрым и манёвренным, но было! Птица, получая от человека панические, отрывочные сигналы, беспорядочно металась в воздухе. Наконец, перепуганный Хиргол заметил точку на горизонте – их корабль и направил птицу к нему, забыв, что ему самому опасность не угрожает.
Он ещё успел подумать, что не стоило бы наводить этакое страшилище на корабль, как послышался хруст, жалобный писк и ярко-красная молния ударила где-то под сводами его черепа. Хиргол вскрикнул, задыхаясь, но его тут же грубо встряхнули и Тнаммо, держа своего ассистента мёртвой хваткой, осторожно отобрал у того камень.
– С тобой всё в порядке, – сообщил он сухо. – Не придавай этому слишком большого значения.
Не переставая кашлять, Хиргол взглянул в сторону города. Показалось ли ему, что длинный змееподобный силуэт канул куда-то за мрачные скалы? Или так оно и было?
– Интересно, он нас заметил? – спросил юноша, когда дыхание вернулось в норму.
– Не заметил, – Тнаммо пренебрежительно махнул рукой. – Пока мы на корабле, и не заметят. Но стоит его покинуть…
Хиргол поёжился.
– Кто это был?
Пятый пожал плечами.
– Трудно сказать. Ты видел, как они относятся к гостям. Так что не советую любопытствовать сверх меры.
Корабль, час назад казавшийся прочным, словно скала, неожиданно показался юноше хрупким и ненадёжным среди тысяч опасностей, что подстерегали их повсюду.
Он хотел было спросить Пятого, откуда тот взял диковинную управляемую птицу, да забыл.
VI
Выпускные экзамены дались Унэну с некоторым трудом.
Шутка ли: его, непревзойдённого знатока «пьяных» стилей, едва не победили! И кто – один из выпускников, пусть даже и лучший – на показательном бою! Когда монах осознал, что вот-вот вызовет на лицах нечто больше, нежели недоумение, то очнулся и смог выйти победителем.
Со стороны это наверняка смотрелось, как новый хитроумный приём, но на самом деле ноги плохо слушались монаха. Причём не так, как положено при опьянении – священном состоянии, когда отягощённое мыслями сознание не мешает телу двигаться. Нет, он чувствовал себя глубоким стариком, и движения давались с невероятным трудом.