Издателям и их сотрудникам, а так же всем заинтересованным лицам
Шрифт:
Признаюсь в ужасном преступлении: я сам был редактором и, случается, грешу этим до сих пор. В те поры, когда только ленивый не занимался у нас издательской деятельностью, мы вздумали издавать журнал фантастики "Магистр". Издателем и спонсором был свежесозданный "Фонд истории науки", поэтому обязательным условием было, хотя бы в первых номерах давать повести и рассказы посвящённые чему-нибудь научно-историческому. Задачка, прямо скажем, не простая. И тут один знакомый приносит повесть, попадающую в десятку. Действие происходит на некой планете, все жители которой сидят на деревьях
Обрадованный я схватил повесть и, не читая, поставил её в первый номер. Конечно, так делать было нельзя ни в коем случае, но ведь я и не был профессионалом, а автора знал не только лично, но и по публикациям в "Уральском следопыте", где была опубликована очень неплохая повесть. Но когда я начал внимательно читать нередактированный текст!..
Нет, автор не был графоманом, не был бездарностью, он просто не считал нужным хоть сколько-нибудь работать над рукописью. Зачем?
– редактор исправит!
Тогда у меня ещё не было строгих взглядов на редактуру, и я уселся править. Разумеется, мне и в голову не могло взойти отдать повесть в печать, не согласовав все изменения, и я заранее ужасался, представляя сколько денег придётся заплатить за междугородние разговоры, ведь автор жил весьма далеко от Ленинграда. И вдруг, - о счастье!
– я узнаю, что он приезжает в Ленинград. Я немедлено зазываю автора к себе, вытаскиваю исчирканную карандашом рукопись и предлагаю ознакомиться с правкой. Я был готов к обидам, мордобою, вообще к чему угодно, но не к тому, что произошло. Автор лениво листанул пару страниц и проговорил:
– Что тут смотреть? Вполне приличная работа. Мне нравится.
– Там дальше есть не только сокращения, но и текстуальная правка, даже смысловая...
– Что ты беспокоишься? Всё нормально, я тебе доверяю.
Исправленная рукопись осталась непросмотренной. Зачем? Ведь её редактор смотрел...
"Магистр" так и не вышел в свет, а примерно через полгода автор повести позвонил мне и просил прислать отредактированную рукопись, поскольку он собирается издать её за свой счёт. Конечно, мне лестно, что кто-то столь высоко ценит мой профессионализм, но считать этого человека ПИСАТЕЛЕМ я не могу. Его имени я не называю здесь по единственной причине, он бросил литературу и уже несколько лет как не написал ни строки, претендующей на художественность, за что я ему очень благодарен.
Однако, вернёмся к Виталию Ивановичу Бугрову. Как должен был поступать он? Не публиковать неопробированных авторов? Но и без того "Уральский следопыт" был единственной в стране площадкой молодняка, а первая публикация редко входит в золотой фонд. Взять хотя бы первый опубликованный рассказ Святослава Логинова, увидавший свет благодаря Виталию Ивановичу. Прямо скажем - не шедевр. А ведь много лет эта единственная публикация грела мою душу, помогая не сдаться в самые чёрные застойные годы.
Конечно, публиковать начинающих нужно. Но не править и не улучшать, а отметить ошибки, уродства, штампы и красивости и вернуть рукопись для исправления (не для доработки!). И если окажется, что автор меняет одни кракозябры на другие, - отказываться
Когда-то я, фэн, сочиняющий первые рассказики, обратил внимание, что у всякого фантаста, опубликовавшего хотя бы пяток рассказов, обязательно есть произведение, название которого начинается на букву "п". И тогда я дал страшную клятву, что ни одно моё фантастическое произведение на эту букву не начнётся. Я и сегодня не нарушил этой клятвы, хотя и понимаю её никчемушность. Но в те времена я относился к таким вещам очень серьёзно. И вот выходит из печати моя первая публикация, рассказ "Грибники". Я открываю журнал и вижу название: "По грибы".
Я не соврал, говоря, что много лет кряду факт публикации в журнале грел мою душу, но за эти годы и ни разу не открыл журнала и не перечитал рассказ, название и концовка которого принадлежат не мне, да и в середине фигурируют какие-то кибермозги, о которых мне ничего не известно. Не стану и врать, будто публикация в "Уральском следопыте" стала причиной появления у меня псевдонима, но одной из причин было то, что у Святослава Логинова нет фантастических произведений, названия которых начинаются на букву "п".
Кстати, когда я, во время выяснения отношений с "Северо-Западом" рассказал эту душераздирающую историю, все лица повернулись в сторону господина Петрушкина, а Дмитрий Ивахнов спросил:
– А кто у нас предлагал заменить название "Земные пути" на "Пути земные"?
И почему редактор всегда умеет ударить в самую больную точку?
НЕКОТОРЫЕ ДОВОДЫ В ЗАЩИТУ РЕДАКТОРСТВА
– И всё же, - говорят мне, - редактор нужен. Прежде всего он нужен начинающему автору, который порой по незнанию совершает грубейшие ошибки.
– Для начинающих существуют секции, семинары, Лито, на худой конец Литинститут. Издательство не богадельня, тут работают с профессионалами. Впрочем, если угодно, можно организовать курсы и при издательстве. Только участие в этих курсах никак не должно сказываться на факте публикации.
– У самого многоопытного писателя в процессе работы замыливается глаз, и он порой не видит элементарнейших ляпов, которые призван исправить редактор.
– Но где гарантия, что редактор обнаружит ляпы? Опыт говорит об ином. Кроме того, замылившийся глаз лечится элементарнейшим образом: следует отложить готовый роман на пару месяцев, чтобы он вылежался, а самому тем временем заняться чем-то отличным от прежней работы, написать пару очерков, экспериментальный рассказ или нечто в том же роде. А потом, когда замыленный глаз очистится, вернуться к рукописи и вычитать её по новой.