Изгнание. Книга 1
Шрифт:
Однако, "новая метла" нисколько не препятствовала моим наблюдениям звездного неба, полагая Стипатора, - то есть меня, - глупым дилетантом-банкиром. Друзья меня зовут Стип, но Стипатор - это подходящее имя для рожденного на спутнике... Мать дала приятную скромную взятку новому "директору" и тот отныне почитал меня своим другом и покровителем в провинциальной глуши. А его недалекая скорта делала мне необтекаемые намеки на симпатию... Глупая девушка...
В двадцать меня случился бурный роман с замечательно красивой рыжей женщиной из самых низов, но умной до чрезвычайности и очень ласковой...
Дочь люпы, рожденная
Пройдя соответствующее длительное обучение, - настоящее, с методами зубрежки и зуботычин, - без всякой дорогостоящей суггестии, - она была сочтена пригодной для работы техническим сотрудником на колониальных обсерваториях, - здесь всегда имелись вакансии для амбициозных людей "без связей". Приехала на Тефию с немалой надеждой: заработать честных денег и найти подходящего мужа-инженера.
А полюбила - меня, испортившего ей всю жизнь. Она не была прилипчивой скортой, рожденной для сексуальной радости элитариев, она была женщиной-ученым, скромной, гордой и простой, без любых познаний о сексе и контрацепции. Как дитя. Я был таким же. Молодым и жарким. Общение с матерью не подразумевало лишних откровений, а в дисципии местном, где со мной учился лишь еще один мальчик, уже уехавший покорять Зем, - о сексе упоминалось вскользь, как о чем-то постыдном для элитария.
Наше совместное наблюдение далеких ночных созвездий и высчитывание параллаксов привело вначале к робким, а затем все более жарким и долгим поцелуям, к спешной страсти в темных кабинетах обсерватории. Затем - пришло время безумных упоительных ночей в моей холостяцкой квартире, где я поил её беато и кормил банасами, которых ей не так и довелось попробовать на Земе.
Инжения радовала меня невероятно полной самоотдачей: во имя моего удовольствия она готова была пересечь пешком кратер "Одиссей" или целовать мои руки. Или делать еще большее, - все, что моей душе угодно.
Куда до Инжении низменным, корыстным скортам! Я не мог часу прожить без ее милого голоса, нежных теплых рук и ласковой покорности. Но через несколько месяцев моя возлюбленная оказалась беременной. Я не понимал всего ужаса происшедшего: низшие чины не проходят регулярных анализов, - факт выявился лишь через два месяца. Впрочем, если бы Инжения была беременна от простого ординария, - ничего страшного: спешная регистрация брака, - и все дела. Подумаешь, эка невидаль: ребёнок! Но...
Элитариям не дозволено иметь плод любви от простых женщин, - ни от каких, - естественным образом. Я мог получить статус сознательного правонарушителя норм креационизма, - и претерпеть интернирование на Зем, с последующей демотивировкой, то есть полным лишением памяти о прежних связях и знаниях, - стать растением с элементарными рефлексами. Пришлось обратиться к матери, - она помогла, скрепя сердце: уговорила своего любовника Пампа объявить себя отцом будущего ребёнка, - тот согласился, но жениться отказался: так он лишится права жить с Грациозой, так как ординариям, единожды вступившим в брак, запрещены разводы и супружеские измены. До брака, - гуляй, сколько хочешь: меняй партнеров, погрязай в пучине порока, но после женитьбы, - ни-ни! Иначе будешь наказан
Но, так как брака-эпигамии между "любящими" (Памп единожды видел Инжению) не было, то ей позволили выносить и родить нормального здорового ребенка - чудную девочку, - причем до самых родов она выполняла свои обязанности астронома-исследователя, и искоса бросала на меня любящие нежные взгляды, ни в чем меня не обвиняя.
После родов ее немедленно передислоцировали, в качестве наказания, на колонию Харон, - без права выезда оттуда в течение двадцати лет. Харон - закрытый объект терраформирования, там ведут неведомые непонятные эксперименты, о сущности которых я могу лишь догадываться, и то благодаря намекам матери, - доступ гражданским лицам туда строго воспрещён. Следовательно, я никогда более не увижу свою возлюбленную: двадцать лет - огромный срок.
Моя дочь от Инжении осталась на Тефии, - в качестве законной дочери Пампа, человека, имеющего официальный стаж свыше двадцати лет и награды правительства за 'ударный труд', - поэтому он был сочтен достойным удочерить собственную дочь и лично ее воспитывать.
Хорошо, что простым людям не делают контрольных тестов ДНК, и никто никогда не выяснит, что дитя - полукровка, незаконное существо, подлежащее исследованию генетиками и, возможно, физическому уничтожению во имя чистоты расы элитариев.
На Земе нам с матерью не удалось бы спасти ребёнка, - мою дочь и её внучку. Девочку, - мы назвали её Флори, - поместили в дорогой интернат, и изредка Памп, в качестве "отца", приводил ее в дом своей возлюбленной Грациозы, - я имел возможность общаться с Флори, - милым рыжим созданием, похожим на игривого, ласкового котёнка. Она звала меня "Степкой", - таково было имя одного из ее наперсников по интернату, - очевидно, "Степан", - и лезла на руки...И мать, молодая веселая бабушка, полюбила Флори, свою крошечную куклу-внучку.
Думаю, я был бы счастлив в браке с Инженией, разделявшей мои научные интересы и устремления, но законы генетиков разрушили нашу идиллию. А через три года пришло от моей любимой нежданное сообщение на адрес обсерватории, - она вышла замуж на Хароне за видного инженера, - заместителя начальника всего местного промышленного производства, - с ним она будет счастливо жить в законном браке, заведет еще детей...
Я научил её любить так, как это умеют элитарии, - думаю, она радует мелкого чиновника своим высоким искусством...
Мать корила меня за отчаяние: все равно нам никогда бы не стать с Инженией законной парой, и, если бы мы были вместе продолжительное время, мог бы возникнуть интерес местных генетиков из "Особого отдела контроля"к нашей дочери, - похожей на нас обоих. Если я любил по-настоящему свою милую, должен лишь радоваться повышению ее статуса благодаря удачному замужеству. Все к лучшему...
Но забыть первую любовь - очень трудно, тем более, при таком меланхоличном характере, как у меня. Небо все чаще забирало мое время. Я отказывался сдавать генетический материал, несмотря на то, что еще не достиг двадцатипятилетия, являющегося для элитариев-мужчин возрастом совершеннолетия, после которого можно оформить отказ от этой формы служения Креатору, если сумеешь доказать, что в состоянии принести пользу обществу иным путем, - но до конфликта пока не доходило.