Изгнанница Ойкумены
Шрифт:
Зато выправка и властность, эти две убийственные сестры, по-прежнему сопровождали Тирана, словно Белые Осы – шаха Хеширута.
– Пусть будет Тиран. А я уж, старый дурак, хотел представиться… Что показало обследование?
– Это врачебная тайна. Почему я должна вам отвечать?
– Все так же дерзки и независимы? Похвально. Вы мне понравились с первого взгляда. Повторяю вопрос: что показало обследование?
– Ничего. Все в норме.
– Вы работали с мальчиком раньше. Есть какие-то несоответствия?
– Нет.
– Скажите, доктор ван Фрассен… И не удивляйтесь моим
– Я бы сказала, что Артур страдает приступами аутизма. В последнее время он практически нормален, – про джинна «под шелухой» Регина не стала вспоминать. – Чуть-чуть отстает в развитии, но это сгладится со временем. Тем не менее, иногда на него накатывает. В эти минуты он – аутист. Со всеми признаками. Вчера он не хотел выходить из мобиля. Замкнулся, смотрел в землю. Я слегка подтолкнула его, и он вышел из ступора. Так доступно?
– Вполне.
Замолчав, Тиран прошелся по кабинету. Не спеша сесть, Регина следила за ним. Кабинет она знала, как свои пять пальцев. Вирт-аквариум: «Jala-Maku XXI». Павлинцы, семихвосты, змееглавцы. Декоративный плющ на окне. На столе – рабочая сфера. Доктор ван Фрассен была в курсе, что Батист Раухенбаум, главный врач клиники – сын герцога Раухенбаума, в прошлом – научного руководителя матери Регины. Но скажи ей кто-нибудь, что медицинский кабинет сына – точная копия университетского кабинета отца…
В этой скрупулезности копирования психиатр нашел бы много интересного.
– Вы смотрели рекомендованный эпизод из памяти мальчика?
– Да.
– Что-нибудь отметили особо?
– Да.
– Что именно? – заинтересовался Тиран.
– Я отметила отсутствие каких бы то ни было мотивов для агрессивной реакции отца. Перехват контроля был совершенно необоснованным.
– Вы ошибаетесь. Причина была, и причина веская.
– Значит, она прошла мимо моего внимания. Я хорошо помню этот парк. Я видела его своими глазами, из окна. Фонтан, беседки. Дорожки; чинары и платан. Ограда. Склон горы…
Она вздрогнула. Липкий холодок пробежал по спине.
– Склон горы… я еще отметила странность камня…
Закололо в висках.
– …бежевый, ноздреватый…
Впервые в жизни Регина не просто вспомнила – восстановила фрагмент собственной памяти в мелочах. Этого делать не рекомендовалось, разве что в исключительных случаях. Для подобных экспериментов приглашался врач-ментал, способный анализировать энграмму, не накладывая «себя на себя», сегодняшнюю рассудочность на вчерашний сенсорный опыт. Так не советуют оперировать себя, обращаясь за помощью к коллегам.
Но догадка требовала немедленной проверки.
…парк. Фонтан – «дарган» о трех головах – весело бросал в небо струи воды, сверкающие на солнце. Ажурные беседки приглашали отдохнуть в тени. Арочный мостик через ручей. Светлая зелень подстриженных лужаек. Темная – раскидистых чинар. Дорожки, покрытые гравием…
Идиллия!
Окно было узким. Рассмотреть идиллию удалось лишь частично.
– Ну? – жадно выдохнул Тиран.
Казалось, он сейчас кинется на Регину и начнет трясти от нетерпения.
– Склон горы. Я видела его лишь частично. Но если продлить его туда, где заканчивался мой обзор…
– Вы видели Скорлупу?!
Тиран осекся, едва не зажав себе рот ладонью.
– Я ничего не знаю про скорлупу. Но по-моему, той части парка, куда Артур побежал за мячом, не существует. Там должна располагаться гора. Не мог же мальчик…
Тиран молчал, с сочувствием глядя на доктора ван Фрассен. Так смотрят на преступника с железным алиби, который выдал себя неосторожными показаниями.
– Не мог же… – растерянно повторила Регина.
И замолчала.
– Мне не докладывали, что вы видели Скорлупу, – медленно повторил Тиран. – Вам не следовало ее видеть, доктор ван Фрассен. Мы предприняли все необходимые меры. Кто же мог предусмотреть похищение? Да, вы правы: то место, куда побежал Артур Зоммерфельд…
Она не слушала Тирана. Собственный мнемо-эпизод совместился с энграммой мальчика. Наложился сверху, давая объем, заполняя лакуны. Ребенок бежал по парку. Отец видел, как сын скрылся в горе. Ушел в камень, исчез. Великий Космос, кто бы на месте Ника не дернул за поводок?!
Ерунда, возразил здравый смысл.
– Возьмете очередную подписку? – спросила Регина. – О неразглашении? Готова расписаться кровью. Или меня сразу утилизируют?
– Такой ценный кадр? – изумился Тиран. – Ни в коем случае. Теперь, доктор ван Фрассен, у нас с вами есть два варианта…
– Пожизненное заключение и расстрел?
– В первом случае вы даете согласие на чистку памяти, – Тиран жестом показал, что ценит ее юмор. – Вам удаляют мнемо-эпизод со Скорлупой. Или с горой, если вам угодно. Вы ничего не видели, вы ничего не знаете. Полагаю, это несложно…
Регина подошла к окну.
– Это очень сложно, – она глядела на сквер, составлявший часть двора клиники. Мир сузился до размеров кабинета. Было приятно знать, что это иллюзия. – Таких, как я, лучше не оперировать. Слишком тонкий механизм, легко нарушить связи. Или вы намереваетесь сделать это насильно? Не советую. Вы в курсе, что бывает с оригиналами, рискнувшими применить силу к психирам Сякко?
– Вот ведь как интересно, – задумчиво бросил Тиран. – Это я, по идее, должен вам угрожать. А я, напротив, предлагаю сотрудничество. Вы же мне угрожаете, хотя это нелепо. Странная ситуация, не находите? Итак, напоминаю: первый вариант – чистка памяти. Вы вправе отказаться. Никакой кары за отказ не предусмотрено. Кроме одной мелочи. Если вы откажетесь, вы станете невыездной. Ваш круг перемещений ограничится Ларгитасом.