Изгнанница. Поединок чести
Шрифт:
Юный рыцарь как раз снова заговорил.
– И… И как я могу воспринимать что-то другое помимо вашего аромата и сияния? – нескладно произнес он. – При вашем появлении мир теряет блеск. Все золото и все драгоценности блекнут перед вашей красотой.
«Какой учтивый рыцарь, хоть и не поэт!» – подумала Мириам.
Авраам всегда одаривал ее чрезвычайно изысканными комплиментами. Однако девушке нравились и эти. Хоть она и покраснела, но не пыталась убежать, как из ложи короля. Напротив, она смотрела на рыцаря из-под опущенных ресниц. Мириам улыбнулась, однако тут же вспомнила о своих обязанностях опекунши.
– Мир вам, господин рыцарь! – поприветствовала его Мириам – ведь она играла роль мавританки. – Девушка явно польщена вашими речами. Но позволяют ли правила приличия христианского двора обращаться на конном рынке к даме, которую рыцарь видит впервые в жизни? К тому же не называя при этом ни своего имени, ни звания?
Теперь настал черед Дитмара залиться краской, в то время как София принялась защищать его:
– Госпожа, он ничего… Он только хотел… Мой обруч…
Дитмар низко поклонился ей и мавританке, но обратился только к Софии:
– Простите меня, госпожа! Ваша красота ослепила меня, я был вне себя, но, разумеется… разумеется, вы не сможете мне этого простить… Поэтому в случае… если вы когда-либо меня… то есть если я еще раз… Меня зовут, благородные дамы, Дитмар Орнемюнде. Я являюсь рыцарем французского короля.
В этот момент Мириам поняла, что допустила ошибку. Однако лицо Софии снова залил румянец, и она расплылась в улыбке.
– О, господин Дитмар! Разумеется, я вас прощаю. И… и даже более того, я… то есть… возможно, мы можем друг другу… друг с другом совершенно… совершенно непринужденно беседовать. Я имею в виду… возможно, мы даже связаны родственными узами. Я тоже из рода Орнемюнде. София… Орнемюнде из Лауэнштайна.
Глава 6
– Разве ты не понимаешь, это ведь все меняет! – Дитмар взволнованно бегал взад и вперед перед дядей. То, что он только что пережил и в конце концов обдумал, не давало ему покоя. – Нам не нужно сражаться! Я просто женюсь на Софии, и мы вместе будем управлять Лауэнштайном! Это ведь Божья воля. Ее отец…
Рюдигер схватился за голову.
– Дитмар, обдумай все еще раз, прежде чем говорить… или позволять высокой любви говорить за тебя, – кажется, так выражаются трубадуры и великие возлюбленные.
Последнее словосочетание было почетным званием, которое получали рыцари, с особым усердием сражавшиеся за своих дам сердца. Дитмар уловил насмешку и кинул свирепый взгляд на дядю, однако Рюдигер невозмутимо продолжал:
– Черта с два ее отец отдаст девчонку замуж за тебя! И потом…
– Почему нет? – упорствовал Дитмар. – Я из благородного рода, я…
– Вот именно! – бросил Рюдигер. – Ты являешься настоящим наследником Лауэнштайна, у которого этот Роланд украл владения. Этот парень хотел убить тебя, Дитмар! Хоть он и не был напрямую виноват в смерти твоего отца, но если бы не его происки, Дитрих, возможно, был бы еще жив. И ведь он пытался убить его на церемонии посвящения в рыцари… И ты веришь, что он без боя отдаст тебе ключи от крепости?
– Но ведь если я женюсь на его дочери… Если мы вместе будем управлять Лауэнштайном…
Рюдигер вздохнул.
– Ты обменялся с его дочерью всего лишь тремя учтивыми фразами. Кто знает, захочет ли она выйти за тебя замуж. Но, как бы то ни было, ее не будут
– Но ведь когда-то ему придется выдать Софию замуж! – воскликнул Дитмар, игнорируя знак Рюдигера, что следует понизить голос.
Дядя и племянник вернулись с турнирной арены в покои французских рыцарей. После разговора с Авраамом и обмена несколькими словами с растерянной Мириам Рюдигер наконец понял, к чему все шло. Однако сарай возле конюшен епископа был не самым укромным местом в городе. В любой момент кто-то мог войти или даже услышать разговор из конюшни, если собеседники будут говорить громко.
– А она… гм… так сказать, его наследница…
Рюдигер кивнул и попытался быть терпеливым.
– Когда-то не означает сейчас, – объяснил он. – Сколько лет девочке? Четырнадцать? Твоя мать вышла замуж в двадцать четыре года. Так что у Софии есть время. И да, пока что она является его единственной наследницей, но все может измениться. Господи, Дитмар, этот тип держится Лютгарт, потому что она служит хоть каким-то основанием законности захвата Лауэнштайна. Я не знаю, помнишь ли ты об этом, но она была женой твоего дедушки. Однако после его смерти и тем более после свадьбы твоих родителей все ее притязания на владение крепостью были безосновательны, ведь она не родила супругу ребенка. Поэтому все доводы Роланда – это колосс на глиняных ногах. Завтра ему может все это надоесть, и он прогонит свою даму. Или – решение более изящное, – будучи под хмельком, она упадет со стены своей крепости. С молодой девушкой он сможет произвести на свет троих сыновей или даже больше. В таком случае он выдаст Софию замуж за кого угодно, но уж точно не за тебя!
Дитмар поднял на дядю полные печали глаза.
– Ты не можешь этого знать, – заметил он, но это прозвучало уже не так уверенно, а скорее как последний протест несчастного ребенка. – Если я спрошу…
– Если ты спросишь, он может найти какую-нибудь причину, чтобы вызвать тебя на поединок! Ни в коем случае тебе не стоит вступать с ним в разговор! Дитмар, эта девушка может быть милейшим созданием на земле, но ее отец – твой заклятый враг. Помни об этом всегда, когда что-то делаешь или даже говоришь, особенно с девушкой. На свете много девушек, Дитмар, но жизнь у тебя одна!
– Не желают ли господа сейчас пройти к арене? – Ханзи просунул голову в сарай, выполнявший роль рыцарского зала. – Я не хотел перебивать, господин Рюдигер, но ты просил сообщить, когда Орнемюнде будет сражаться.
Рюдигер кивнул своему оруженосцу, равно как и Дитмару.
– Благодарю, Ханзи, – сказал он. – А ты, Дитмар, сейчас пойдешь со мной и сам увидишь, кого хочешь отправить на выдел для стариков…
Дитмар и Рюдигер явились вовремя – Роланд Орнемюнде как раз выезжал на арену вместе с рыцарем из Тюрингии. Он восседал на роскошном коне, при виде которого Авраам, теперь присоединившийся к Дитмару и Рюдигеру, заскрежетал зубами от досады.