Изгнанник
Шрифт:
– Не вижу смысла.
Шани усмехнулся.
– Проблема в том, что тогда у тебя заберут приписной лист академиума и выселят из комнаты. Да лично я и заберу – как куратор вашей группы. А дома у тебя больше нет. Я еще два года назад навел справки: Хельга Равушка числится среди мертвых. Хельгин Равиш, купеческий сын, может, конечно, попытаться начать какую-то карьеру в столице, но его разоблачение – дело времени, и не столь долгого. Единственное место, где у тебя не потребуют бумаг о рождении и приписного листа, – угол улицы Бакалейщиков.
Хельга содрогнулась и опустила
В овощную кашу упала слезинка. Потом еще одна.
– Что же делать? – спросила Хельга и умоляюще посмотрела на Шани.
Он в очередной раз подумал: ну как же в ней видят парня? Очаровательная девушка, по всем статьям. Одни зеленые глаза чего стоят.
Хорошо, что она не рыжая. Давно бы на костре оказалась, с такими-то глазищами.
– Я помогу тебе, – сказал Шани, – но ты должна поклясться спасением бедной души твоей матери, что все сказанное здесь останется только между нами.
– Клянусь! – выпалила Хельга и схватила его за руку. – Я и своей душой поклянусь, что никому и ничего не открою.
Шани улыбнулся и ободряюще похлопал ее по запястью.
– Я тоже клянусь спасением своей души, что с тобой не произойдет ничего дурного, – он нисколько не верил ни в душу, ни в ее спасение, но меньше всего хотел, чтобы с Хельгой случилось что-то плохое. Отважная девушка ему искренне нравилась. – Итак. Сейчас мы потолкуем, позавтракаем, и ты отправишься на улицу Бакалейщиков…
– Нет! – в ужасе воскликнула Хельга и откинулась назад так резко, что чуть не свалилась со стула: – Ради Заступника, только не это!
Шани поморщился.
– На улицу Бакалейщиков, в магазинчик Младшего Гиршема, – он вынул из кармана камзола сытно звякнувший кошелек и положил перед Хельгой. – Заведение у этого хитреца не из дешевых, но этого тебе хватит. Там ты купишь парик – светлые волосы, да попышнее, и платье. Полагаю, вкус у тебя есть, это должно быть что-то дорогое, но не вульгарное.
Хельга шмыгнула носом и взяла кошелек.
– Женское-то у тебя еще осталось?
– Да, – мрачно ответила Хельга. – Деревенское платье. В сундуке лежит, под замком.
– Вот и хорошо. Сделай вид, что ты простушка, у которой такие интересные новости, что тебе просто не терпится их кому-то рассказать. «Ой, дарахой Хиршем, вы совсем не представляете, куды я сёдня пойду», – сказал Шани с запольским деревенским выговором, Хельга не сдержалась и хихикнула. – А Гиршем невероятно любопытен, даже до того, что ему совершенно не нужно. В конце концов он тебя уломает поделиться секретом, и ты ему скажешь, что идешь на королевский бал. Сопровождаешь меня.
От изумления Хельга даже привстала на стуле.
– Королевский бал?! – воскликнула она. – Бал?!
Шани кивнул.
– А дальше ты расскажешь ему – разумеется, под еще большим секретом, – что на самом деле ты не просто деревенская дурочка, а выполняешь особо тайное задание по внедрению в ближний круг высокопоставленного еретика, которого надо вывести на чистую воду. Конечно, он будет спрашивать у тебя, что же это за еретик,
– Какое? – прошептала Хельга, слушавшая Шани едва ли не с раскрытым ртом.
– Грег Симуш, заместитель министра охраны короны.
Хельга ахнула.
– Сам Симуш? Но он же… он же лучший друг его высочества! И у государя он в фаворе… Он и правда еретик?
– Первостатейный подлец, но ни в какой ереси пока не замечен, – сказал Шани. – Наша задача сейчас – взбаламутить ближний круг принца и вызвать в нем сильную тревогу, не основанную ни на каких конкретных фактах, – он помолчал и решил говорить начистоту. – Во дворце зреет заговор. Государя Миклуша хотят лишить трона в пользу его сына.
Хельга вскрикнула и зажала себе рот ладонями. В зеленых глазах плескался неприкрытый ужас.
– Быть не может… Откуда вы знаете?
– Государь сказал мне об этом. Не далее как вчера. В последнее время он не раз становился жертвой довольно неприятных несчастных случаев, которые лишь по милости Заступника не закончились траурной каретой. Охрана переведена в усиленный режим несения службы, однако государь имеет все основания ей не доверять и попросил меня, как человека, который не принимал участия во дворцовых интригах, обеспечить его безопасность. Я уже отправил во дворец группу инквизиционного корпуса, но это внешние и очень малые меры.
– Что же нам делать? – прошептала Хельга, и Шани отметил для себя это «нам».
– Тебе – идти в магазинчик Младшего Гиршема. Вечером мы отправляемся во дворец.
Под вечер, когда над столицей уже сгустились влажные сумерки, пропитанные светом множества фонарей, в дверь Шани постучали снова, но уже спокойно и уверенно, без истерик. Шани поправил массивную брошь, что закрепляла на груди тяжелые складки парадного плаща и при необходимости могла бы послужить в качестве маленького боевого кинжала, и пошел открывать. На пороге стояла кудрявая блондинка в пышном бальном платье с таким глубоким декольте, что при желании можно было разглядеть родинку возле пупка. Белое точеное плечо украшала изящная татуировка – черная роза обвивалась вокруг запечатанного свитка. Шани хотел было сказать, что доступных женщин обычно вызывают не сюда, а на третий этаж, но узнал в красавице Хельгу и вовремя осекся.
– Не знал, что у тебя есть татуировка, – сказал Шани, впуская Хельгу в комнату. – Как все прошло?
Девушка смущенно опустила глаза и поправила парик.
– Он пытался подсматривать за мной в примерочной и получил по роже, – хмуро сказала Хельга. – Все было как раз так, как вы и говорили. И он сказал, что если проболтается, то век его душе блуждать без покаяния.
Шани подумал, что такие клятвы хитрый купчина Гиршем может изрыгать с пулеметной скоростью и не придавать им абсолютно никакого значения. А разговоры о том, что инквизиция пытается окопаться во дворце, наверняка уже пошли… Сейчас надо было вызвать огонь на себя – больше ничего Шани пока не придумал. Он не был силен в дворцовых интригах и, если честно, не хотел получать такой навык.