Изгнанник
Шрифт:
— Взывайте к прислужнице! — крикнула Мэлис, и Дайнин мгновенно подсказал собравшимся требуемое песнопение.
Языки пламени с ревом взметнулись выше; Мэлис и остальные верховные жрицы подхлестывали толпу магически усиленным выкрикиванием ключевых слов, которые призывали Паучью Королеву. Внезапный ветер, появившийся невесть откуда, закрутил туман в неистовом танце.
Пламя восьми жаровен высокими столбами выстрелило вверх над Мэлис и остальными жрицами, соединяясь в яростном шквале над центром круглой площадки.
Жаровни разом
Простолюдины ахнули от изумления, но продолжали свое песнопение, в то время как огненный столб, сменивший все цвета спектра, постепенно остывал до тех пор, пока языки пламени не исчезли окончательно. На их месте все увидели неподвижное существо, снабженное щупальцами, ростом выше любого Дроу, напоминавшее полурастаявшую свечу, с продолговатыми, вытянутыми чертами лица.
Вся толпа узнала это создание, хотя немногие из простолюдинов когда-либо видели его прежде, разве что на картинках в священных книгах. Всем присутствующим тут же стала понятна важность этого собрания, поскольку ни один Дроу не мог не понять огромное значение присутствия Йоклол — личной прислужницы богини Ллос.
— Приветствуем тебя, прислужница, — громко произнесла Мэлис. — Благословен Дармон Н'а'шезбернон, осененный твоим присутствием.
Йоклол долгим взглядом обозрела собравшихся, удивленная тем, что Дом До'Урден обратился с таким призывом. Мать Мэлис не пользовалась милостью Ллос.
Только верховные жрицы услышали телепатически заданный вопрос:
«Почему ты осмелилась позвать меня?»
— Чтобы искупить наши прегрешения! — громко прокричала Мэлис, гипнотизируя всех собравшихся напряженностью момента. — Чтобы вернуть благосклонность твоей Госпожи, вернуть ту милость, которая является единственной целью нашего существования!
Мэлис многозначительно посмотрела на Дайнина, и тот завел подобающую моменту песнь — священную песнь восхваления Паучьей Королевы.
«Я довольна твоей церемонией, Мать Мэлис, — пришли мысли Йоклол, на сей раз предназначавшиеся одной только Мэлис. — Но тебе известно, что это сборище не поможет тебе выпутаться из опасного положения!»
«Это всего лишь начало, — мысленно ответила Мэлис, уверенная, что прислужница сумеет прочесть любую ее мысль. Она утешалась этим, поскольку могла поручиться, что ее желание вернуть расположение Ллос было искренним. — Мой младший сын оскорбил Паучью Королеву. Он должен заплатить за свои поступки».
Остальные верховные жрицы, исключенные из телепатической беседы, присоединились к пению гимна в честь Ллос.
«Дзирт До'Урден жив, — напомнила Йоклол. — И он не сидит у тебя в заточении».
«Ошибка скоро будет исправлена», — пообещала Мэлис.
«Чего ты хочешь от меня?»
— Зинкарлу! — вслух воскликнула Мэлис.
Йоклол отшатнулась, пораженная дерзким требованием. Мэлис,
Окружавшие ее верховные жрицы затаили дыхание, полностью осознавая, что наступил момент или триумфа, или краха.
«Это — наша высочайшая милость, — донеслись мысли Йоклол, — редко даруемая даже верховным матерям, находящимся в милости у Паучьей Королевы. И ты, которая вызвала неудовольствие Ллос, осмеливаешься просить Зинкарлу?»
«Все так», — ответила Мэлис. Затем, нуждаясь в поддержке своей семьи, она воскликнула вслух:
— Пусть мой младший сын познает безрассудство своего поведения и мощь тех, кого он сделал своими врагами. Пусть мой сын убедится в наводящем ужас величии богини Ллос, падет на колени и умоляет о пощаде! — И наконец Мэлис вновь вернулась к телепатической связи: «Только после этого дух-двойник вонзит меч в его сердце!»
Глаза Йоклол стали пустыми, так как она ушла в себя, ища совета на своем родном уровне обитания. Прошло немало минут, мучительных для Матери Мэлис и всего притихшего собрания, прежде чем Йоклол вернулась назад.
«Есть ли у вас труп?»
Мэлис дала знак Майе и Вирне, и они поспешили к гробу и подняли каменную крышку. Тут Дайнин понял, что этот ящик доставлен не для Риззена, а уже кем-то занят. Оживший труп выполз оттуда и проковылял к Мэлис. Он сильно разложился, и многие его черты вообще не сохранились, но Дайнин и большинство находившихся в огромном соборе мгновенно узнали его: это был Закнафейн До'Урден, легендарный оружейник.
«Итак, Зинкарла — это тот самый оружейник, которого ты отдала Паучьей Королеве? — спросила Йоклол. — Сможет ли он исправить зло, сотворенное твоим сыном?»
«Это удачный выбор», — ответила Мэлис. Она почувствовала, что Йоклол довольна, как она того и ожидала. Закнафейн, наставник Дзирта, внушал богохульные настроения, которые и погубили Дзирта. Королева хаоса Ллос обожала парадоксы, и если тот же самый Закнафейн послужит в качестве палача, это, безусловно, позабавит ее.
«Зинкарла требует великой жертвы», — донеслось замечание Йоклол.
Посланница Ллос оглядела жертвенное ложе, на котором лежал Риззен, равнодушный ко всему происходящему, и при виде столь жалкого приношения вроде как бы нахмурилась, если предположить, что подобные создания умеют хмуриться. Она вновь повернулась к Матери Мэлис и прочла ее мысли.
«Продолжай», — подсказала Йоклол, внезапно чрезвычайно заинтересованная.
Мэлис подняла руки, одновременно затянув еще одну песнь во славу Ллос. Она жестом дала понять Ши'нэйн, что надо делать, и та подошла к стоявшей рядом с Бризой шкатулке и вынула ритуальный кинжал — самую драгоценную вещь, принадлежащую Дому До'Урден. Бриза содрогнулась, когда увидела, как ее новоявленная «сестра» прикоснулась к святыне. Рукоятка кинжала представляла собой тело паука, от которого отходили восемь острых лезвий в виде лапок.