Изгнанники Менантра. Книга 1
Шрифт:
Упрямый коннетабль не поленился и самолично убедился, в правдивости слов Анри.
– Ну, что нашел? – язвительно поинтересовался следопыт, забавляясь растерянным видом коннетабля.
– Ничего не понимаю! Как это может быть? – недоумевал Амадо.
– Ну если только они по воздуху умеют летать! – зло усмехнулся Роси Бургет, пожилой рыцарь, ветеран, прошедший не одну военную компанию вместе с Амадо.
– Но то, против человеческой природы! – глубокомысленно завершил Роси.
Вся схема ломалась. Теперь приходилось принимать во внимание, что группа убийц перемещается каким-то неведомым
– Григорий проверь другой конец села – приказал коннетабль.
– Но ведь следы ведут от этого края села в том направлении, что там искать – начал Анри, и тут же осекся.
Тяжелый взгляд Амадо буквально пригвоздил, молодого рыцаря. Немного погодя Григорий вернулся, и сообщил, что следов не обнаружил. С той стороны отряд также появился из ниоткуда, вошел в село, а после резни снова исчез.
– Это уже попахивает магией. Иначе объяснить невозможно, то, что делают налетчики. Волшебство какое-то – бормотал про себя коннетабль.
Утром отряд покинул Гвоздовку, оставив Омьена завершить необходимые формальности, связанные со следствием. В помощь лекарю Амадо отрядил несколько рыцарей, а сам вернулся в Чистые Воды, и уже на месте убедился, что тут отряд и вошел, и вышел из деревни безо всякой магии. Стало быть, ходят как все, а след, возможно у них умелый следопыт, что может мастерски скрывать путь. К тому же прошло больше пяти дней, или, они что-то упустили из виду.
***
Ночь прошла у костра. С неба сыпал колючий снег, а мороз все сильнее щипал за щеки. Утром вышло солнце, его жаркие лучи споро растопили давешний снег, обнажив следы. Раз в Гвоздовке противник сумел скрыться, то придется идти за Лешичем из Чистых вод, так рассуждал Амадо, собирая отряд в дорогу. Десятерых он отправил в имение Овчины, с приказом охранять управляющего.
Оставшиеся отправились по следу, но вскоре Анри потерял противника, и отряд остановился в Калинице.
В богатом селе, знаменитом своим кружевным плетением, имелся достойный трактир, что мог приютить сановных путников. Заведение встретило чужаков немым неодобрением, и трусливым перешептыванием за спиной рыцарей.
Амадо хотел продолжить путь, но зарядил нудный дождь. Небесная влага быстро размыла остатки следа, и коннетабль принял решение переждать непогоду в трактире. К тому же выпала прекрасная возможность, дать отдых лошадям. Последний переход совершенно вымотал скакунов.
К ночи дождь усилился, и постепенно перерос в бурю. Гром и мощные порывы ветра сотрясали трактир как охотничий шалаш. Глубоко за полночь, в двери настойчиво постучали. Трактирщик впустил незнакомцев. В едва освещенный зал вошли десять человек, на дощатый пол с черных плащей с хлюпаньем потекла вода.
– Что за лошади в стойлах? – спросил мощного сложения рыцарь. Его вислые усы уныло прилипли, по обеим сторонам жесткого рта. Рыцарь шагнул к трактирщику, и в тусклом свете лампадки показались черненные, латные перчатки.
– Это нонешнии посетители! Богатые господа! Они сейчас почевают в соседней комнате! – дрожа всем телом ответил трактирщик.
Он говорил намеренно громко, стараясь предупредить спящих об опасности.
– Ты чего орешь – выпалил вислоусый, и жестко взял трактирщика за горло.
Григорий и Роси встали по обе стороны двери с мечами
Дверь с тихим скрипом отворилась, в комнату вошел трактирщик. Его грубо толкнули в спину, и старик полетел под ноги Амадо. Следом ввалились сразу несколько рыцарей, двое тут же пали, пронзенные мечами. Амадо успел ткнуть в лицо первого вошедшего, Григорий идущего следом. Убитые рухнули под ноги соратникам, в дверях образовалась давка. Молот Брюса с хрустом вошел в череп замешкавшегося рыцаря, который пытался перешагнуть через тело поверженного товарища. Помещение наполнили мат, угрозы, и звон мечей. Редкие искры, срываясь с доспехов, всполохами разрывали темноту. Трактирщик спрятался под скамью. Бой переместился в зал. Откуда-то из сумрака на Амадо шагнул высокий рыцарь. Широкие плечи воина говорили о недюжинной силе. Полуторный меч, ловким финтом, обошел клинок Амадо, лезвие нацелилось в сердце коннетабля. Григорий ударил шестопером сверху, отводя острие в сторону. Меч скользнул по боку Амадо, оставляя резанную рану. Прижимая руку к окровавленному боку, коннетабль отбил выпад появившегося сбоку наемника, судя по доспеху из Нагльштадта.
Григорий закрыл Амадо своим телом. Высокий набросился на телохранителя. У коннетабля высвободилось время чтобы осмотреться. Глаза зацепились за плачущую розу, белевшую в перекрестье полуторного меча, который едва не проткнули сердце коннетабля.
Несмотря на численный перевес противника, воинская удача постепенно склонялась на сторону отряда Амадо. Сказывалась привычка коннетабля тщательно подходить к подбору вассалов. Отряд в основном состоял из опытных воинов, прекрасно владеющих всеми видами вооружения, к тому же постоянные сборы, приучили рыцарей действовать слажено, чего не хватало противнику.
Высокий остался один на один с двумя ветеранами Амадо, его владение мечом поражало. Он успел ранить Григория, и вывести из строя Анри, бросившегося на помощь другу.
Пал последний из соратников высокого, и здоровяк в один прыжок оказался на улице. Слегка звякнув кольчугой, он вскочил на коня, и умчался прочь, быстро исчезая в непроглядной тьме.
Роси кинулся следом, схватив чужую лошадь. Впрочем, немного погодя вернулся пешком, лошадь его скинула и умчалась. Рыцарь чертыхался, и сильно хромал.
Привели в чувство Анри, Брюс помог перевязать Амадо, и Григория. Оставшиеся в живых четверо рыцарей противника, тоже получили помощь. Краткий допрос пленных ничего не дал, они либо молчали, либо ничего не знали.
Барон Тарстон, молодой рыцарь, раненный в живот, просил передать отцу его последние слова. Амадо приказал записать предсмертное послание, и при первой возможности направить с нарочным к отцу юноши.
Коннетабль не мог ничего сделать в обход королевского суда. Преступники происходили из старинных аристократических домов Амората, а он безродный выскочка, волей случая оказавшийся в друзьях у старого короля. Последнее обстоятельство сильно ограничивало возможности Родриго.