Изгнанники Нирваны

Мзареулов Константин

Очнувшись от раздумий, он обнаружил, что Ламиак уже прикончил первую бутылку и продолжает болтать.

— .. Рханда прямо светится, только о тебе говорит… — Виконт подмигнул хитиновым веком. — Никак не может забыть ваш роман.

— Клевая телка, — согласился Мерлин, продолжая думать о своем. — Вот что, парень, мне нужен верный союзник во главе королевской гвардии. Не откажешься принять командование?

Поставив его во главе дворцовой стражи, Мерлин подстрелил бы одним выстрелом целую стаю уток: и верный человек во главе стражи, и захудалым Дворам приятно. И еще, что немаловажно,

союзники воздержатся от участия в военных авантюрах. Пусть враждебные кланы теряют своих сыновей в стычках на периферии. Надо будет еще назначить канцлером кого-нибудь из Птенцов Дракона…

Ламиак поначалу обрадовался, но потом забеспокоился и осторожно заметил:

— Всевидящим, Пронзающим и прочим это не понравится.

— Утрутся. Меня другое беспокоит — как бы нам без осложнений переместить в безопасное место прежнего командующего.

От неожиданности Ламиак снова заморгал и воскликнул:

— Так ты не в курсе? Кадодис-то убит!

Оказывается, в прошлое Желтое небо, как раз когда Мерлин выводил отца на окраину Дворов, в крепости Ганту случилась мелкая заварушка. Варварский дворянин Мефисто, служивший на побегушках в свите Дары, зарезал барона Кадодиса и еще несколько жукоголовых монстров, после чего бежал сквозь Отражения. Вроде бы за ним пустили погоню, которая благополучно сгинула в Диких Тенях.

Новость озадачила Мерлина. Он был уверен, что Меф честно отрабатывает деньги, которые ему платят, и убивает только по приказу Дары. Но с какой радости мамочке втемяшило избавиться от верного служаки и к тому же, если верить сплетням, пылкого любовника? С другой стороны, знатные кланы не любили генерала, считая Кадодиса худородным выскочкой.

— Все к лучшему, — сказал король, утомленный интригами и заговорами. — Не забывай, ты еще и начальник штаба королевской армии. Доложишь мне о состоянии вооруженных сил.

На вызов через Козырь абонент ответил с опозданием, отчего Дара пришла в ярость. Тем более что Карта распространяла слишком откровенный аромат, и нетрудно было понять, какие дела так цепко держат Мандора. Вдовствующая королева с трудом подавила желание ворваться в спальню и оттрахать седовласого колдуна. Ее остановило лишь опасение, что новый глава Дома установил в своей спальне защитные заклинания.

Скоро она повторила попытку. На этот раз в раскрывшейся рамке Карты появилась помятая, но довольная физиономия.

— Надеюсь, я сильно помешала? — осведомилась взвинченная задержкой Дара. — Мне стоило лично явиться и сыграть роль третьей лишней!

— Ты никогда не бываешь лишней, — хохотнул Мандор. — Если помнишь, у меня большое сердце. И не только сердце.

Столь бессовестная похвальба еще сильнее разозлила Дару, так что королева даже забыла, ради чего затеяла беседу.

По счастью, сам Мандор решил прекратить пикировку и осведомился, зачем его оторвали от важных занятий.

— Это не козырной разговор, — мрачно насупясь, сказала Дара — Сними защиту, я пройду к тебе.

— Лучше я к тебе, — вдруг заторопился принц. — Только приведу себя в порядок.

Вскоре он появился в покоях Дары, где всю стену занимал исполинский портрет Суэйвилла, заключенный

в массивную черную раму. Портрет был нарисован с натуры в день коронации молодого энергичного полководца. По торжественному поводу он принял свою любимую оболочку, скопированную с поставленного на попа винторогого козла. Древнему художнику удалось добиться предельного натурализма и даже предвосхитить отдаленное будущее — столь массивными рогами Суэйвилл в те годы еще не обладал, поскольку женился на Даре значительно позже.

— Ты чем-то взволнована? — осведомился Мандор, улыбаясь мыслям, которые навеял этот портрет.

— Не вижу ничего смешного' — взорвалась она. — Мерлин не желает меня слушаться.

— Правильно делает. Твои советы не всегда безопасны.

Дара чуть не взорвалась, однако Мандор, сохраняя ледяную невозмутимость, заметил, что у них есть дела поважнее семейных склок

— Аристократия начнет нервничать, если узнает, что за убийствами претендентов стояли мы с тобой, — сказал он.

— Не только мы, — зашипела Дара, — Помимо нас, еще два Двора наняли киллеров, чтобы перебить конкурентов. Кроме того, много претендентов полегли на дуэлях, которые сами же и затеяли.

— Не без нашей помощи, — напомнил Мандор — Надо каким-то образом нейтрализовать Мефистофеля. Или убить, или заткнуть пасть чем-то долгодействующим. Если он заговорит — нам несдобровать. А он вполне может заговорить — особенно после твоей неудачной попытки решить эту проблему.

— Не о том думаешь, — снисходительно изрекла Дара. — Неужели я должна излагать тебе азы политики? Дворы Хаоса, все эти три десятка Путей, слишком долго сохраняли возмутительную автономность и разучились повиноваться центральной власти. Король Хаоса практически бессилен в военном плане. Все вооруженные отряды остаются под контролем Путей и не подчиняются единому командованию. Только из-за этого мы проиграли войну против Амбера. Настало время перейти к абсолютной монархии.

Ошеломленный неожиданной переменой стратегии, глава Всевидящих недоуменно спросил:

— Как ты это себе представляешь? Дара сказала поучающим тоном:

— Нужна небольшая война, в которой дружины наших феодалов будут потрепаны, и армии врага вторгнутся в ближние Отражения. Вот тогда перепуганные аристократы сами приползут на коленях к трону и будут умолять короля о защите.

Мандор удивился еще сильнее:

— Ты серьезно хочешь развязать войну против Амбера?

— К сожалению, другого врага у нас пока нет, — вздохнула Дара, — Во всяком случае, такого врага, который сумел бы обескровить Рассекающих Мысль, Прерывающих Полет и Не Знающих.

В ее замысле имелась логика, однако Дара, как обычно, не удосужилась подумать о последствиях. Хотя, конечно, давно следовало покончить с автономией некоторых Путей. Мандор осторожно проговорил:

— Но ты должна помнить, что не стоит стремиться к тотальной победе над Лабиринтом. Достаточно просто немного потеснить амберитов. Умерь гордыню и уразумей наконец: сам Логрус не допустит серьезного нарушения баланса.

— Знаю — Дара снова вздохнула. — Но очень уж хочется. Как ты думаешь, может, удастся уговорить Змею действовать более решительно?