Изгнанники

Михеев Михаил Александрович

Посадочный терминал поражал своей варварской, истинно китайской роскошью. Чувствовались огромные деньги, но, на взгляд Соломина, отсутствовало всякое понятие о культуре. Точнее, может быть, она и была, но капитан восточную культуру мало того, что не понимал – он ее просто не хотел понимать. Конечно, на взгляд многих эстетов, это делало его ограниченным и неинтересным. На взгляд же самого Соломина, следовало развивать свою культуру, а не прививать себе чужую. Ну а если кому-то хочется… Его право, его время и его деньги, сам капитан на ерунду тратить ничего не собирался, считая, что есть на свете дела поважнее. Тем более на китайскую культуру – китайцы и в лучшие-то времена не блистали, а сейчас и подавно. В прошлом, правда, они умели впарить свое благодаря умелому менеджменту, этого у них было не отнять. Но сейчас крупные страны были слишком самодостаточны, чтобы обращать

внимание на изрядно отставший Китай, а мелкие предпочитали идти в кильватере более сильных, не тратя время на сомнительные восточные забавы. Китай отставал все больше, и понятно было, что в случае если за него всерьез возьмется кто-нибудь по-настоящему сильный, пусть даже не русские, а те же американцы, то и сам Китай, и его культура, и вообще все, что связано с этой страной, навсегда уйдут в историю.

Для китайцев ситуация, кстати, усугублялась еще и тем, что вояки они были посредственные. Не то чтобы никуда не годные, нет, просто из тех, про кого говорят «третий сорт – не брак», причем как в силу особенностей характера, так и из-за посредственных физических кондиций. Для примера, у русских в армию брали людей ростом минимум метр восемьдесят, у американцев и англичан нижняя планка проходила на уровне метр семьдесят пять, при этом рост большинства китайцев не превышал метр семьдесят, а чаще и еще меньше. Раньше их выручала численность, но в эпоху космоса и высоких военных технологий это преимущество сошло на нет. К тому же, в прошлой истории китайцев не раз завоевывали, однако они, благодаря все той же численности и хорошему во все времена менеджменту и пропаганде, достаточно быстро растворяли завоевателей в своей культуре. Те не успевали даже оглянуться, как сами становились китайцами. В нынешнюю эпоху обострения национализма такой фокус не проходил – если случалась грызня за планету, то каждый старался для своих. Показательным примером было завоевание Великобританией трех планет лет двести назад. Тогда девять десятых китайцев истребили еще на первом этапе, а остальных поселили в резервации и стерилизовали. Англичанам вовсе не нужны были размножающиеся китайцы, им вообще китайцы были не нужны. Зато им нужны были обустроенные планеты для того, чтобы переселить на них часть населения с перенаселенных планет метрополии. А еще им нужны были рабочие руки, чтобы на первом этапе обеспечивать колонистов всем необходимым – вот для этого и потребовались резервации с остатками местного населения. И это не было единичным примером – так же поступали и французы, и японцы, и многие другие, просто не настолько демонстративно.

Однако китайцев было просто МНОГО! Их метрополия была невелика, но заселенные китайцами планеты встречались то здесь, то там, даже в этом секторе дикого космоса, где населенных планет было немного, а планет, которые официально принадлежали большим державам, не было вообще, китайцы заселяли в настоящее время целых пять планет. Одну Соломин уже посетил, теперь наступил черед второй.

Вот такова была ситуация в момент, когда белые господа в лице Соломина и трех сопровождающих его десантников (все те же Мещевич и два лба из постоянного сопровождения) ступили на палубу посадочного терминала. Огляделся капитан, чуть презрительно посмотрел на снующих вокруг местных, которых, на его беспристрастный взгляд, было явно многовато, и двинулся вперед, бесцеремонно раздвигая встречных, как ледокол торосы, и возвышаясь над ними, подобно самоходной осадной башне в глубокой древности. Местные, впрочем, сами торопились убраться с дороги русских – уж больно внушительно выглядела эта четверка.

Хотя тут, возможно, взаимная неприязнь была обоюдной. Соломин, подобно большинству русских, считал китайцев варварами, а они считали варварами и русских, и европейцев, и американцев. Словом, всех. Ну а заодно считали русских (и, кстати, не без основания) виновными в том, что Китай занимает сейчас такое жалкое положение среди других государств. Правда, они подходили к вопросу очень осторожно, в отличие от своих более прямых визави, тщательно скрывая от посторонних крамольные мысли, за которые можно было запросто получить по голове. Ну, не больно и хотелось знать, что за мысли шевелятся под их черепными коробками. Как говорится, можете считать нас варварами, пожалуйста. Вот мы, варвары, идем здесь и чувствуем себя хозяевами этого мира. И мы готовы в любой момент доказать свое право на это. А что там вы думаете, нам все равно, главное, кланяйтесь пониже да разбегайтесь по углам, если мы не в духе. Примерно так относились к местным вновь прибывшие, и имели на это полное право.

Через терминал Соломин со

товарищи прошли не задерживаясь. Тут, конечно, была таможня, но капитан лишь хмуро посмотрел исподлобья на рванувшего к нему наперерез офицера да положил небрежно руку на кобуру десантного бластера, солидно оттягивающую ремень. Китаец моментально скис, да и то сказать – очень рискованно спорить с человеком, у которого за спиной два крейсера, причем тот, что поменьше, пришвартован к терминалу, а второй висит на внешней орбите. И любой из этих кораблей может единомоментно смахнуть и сам терминал, и все корабли на орбите, а заодно, может статься, и планету пополам расколоть. В общем, таможенник хорошо понимал, что в случае чего его начальство не будет сильно разбираться, кто прав, а кто виноват, и просто назначит его козлом отпущения. Это в государствах посерьезнее Гонконга Третьего возможны нюансы, здесь же русских предпочтут зря не злить, а офицеров… Офицеров китаянки еще нарожают.

Так что капитан даже не замедлил шага, прошел мимо испуганно отшатнувшейся девицы, которая, теоретически, должна была оформлять документы, и направился к первому попавшемуся пассажирскому катеру. Страшная, как смертный грех (ну, это на взгляд Соломина, для местных она, может быть, могла сойти за красавицу), китаянка, стоящая на выходе и распределяющая пассажиров, что-то защебетала, но тут же заткнулась и больше не делала попыток помешать русским идти без очереди. В результате Соломин оказался на поверхности планеты очень быстро и вполне комфортно – летели они в гордом одиночестве.

Не то чтобы Соломину так уж хотелось кого-то унижать – ему, если честно, вообще наплевать было на всех китайцев вместе и каждого в отдельности. Однако приходилось учитывать особенности восточного менталитета, который многим эстетам кажется невероятно сложным, а на деле столь же невероятно прост. Описать его можно одной-единственной фразой: «кто сильнее – тот и прав». А тот, кто сильнее, должен всячески это демонстрировать, чтоб, значит, не забывали. Вот и приходилось делать хамскую морду и строить из себя робота а-ля рюс. Хорошо хоть, ни то ни другое для Соломина труда не составляло. Держаться независимо и небрежно оскорблять всех подряд – на это особых мозгов не требуется, главное тут соответствующий настрой и долгие годы тренировок.

На планетарном космодроме их встречал дон Мигель – веселый, бодрый и похудевший еще больше. Правда, выглядел он несколько удивленным и причину удивления тут же озвучил:

– Я, конечно, понимаю, что вы всегда отличались стремительностью, капитан, но как вам удалось так быстро пройти таможню?

– Да просто, дон Мигель, я всего-навсего указал местным кадрам их место, и они согласились, что я прав.

– И где же их место? – с интересом приподнял брови дон Мигель.

– Как говорят наши уголовники, у параши. К делу, мой друг. Чем вы можете меня обрадовать?

А вот чем обрадовать у дона Мигеля было. Пока Соломин занимался мелочью вроде захвата планет, старый пройдоха сумел провести массу переговоров и договориться с представителями наиболее влиятельных семей, контролирующих криминал в этом секторе, и сейчас они вторую неделю сидели на Гонконге Третьем, ожидая прибытия новоявленного диктатора. Ну, пусть ждут – Соломин не любил торопиться.

Дон Мигель, когда Соломин ему об этом сказал, вначале удивленно покрутил головой, а потом признался, что сам давно мечтал заставить этих заносчивых снобов стоять по струнке. Капитан заверил, что все у него еще впереди, и поинтересовался насчет гостиницы – на этот день он запланировал небольшой отдых и культурную программу. В принципе, не так уж ему это требовалось, можно сказать, вообще не требовалось, но уж больно хотелось указать местным мафиози на их истинное место в этом мире.

Город произвел на капитана Соломина довольно странное впечатление. С одной стороны, это был стандартный мегаполис миллионов на двадцать населения, со зданиями из стекла и бетона, высотой под сотню этажей, с другой – в нем присутствовал неповторимый восточный колорит. Что ни говори, а при всех своих недостатках китайцы были работящим народом, умеющим совмещать несовместимое. Однако это относилось не только к архитектуре, но и вообще ко всему – в этом городе уживались богатство и нищета, практически военный порядок и разнузданный бандитизм. Во всяком случае, так утверждал дон Мигель, проверить последнее утверждение на собственном опыте Соломину не довелось. Во-первых, они не заходили в кварталы, пользующиеся дурной славой, а во-вторых, вряд ли нашелся бы дурак, который рискнул бы проверить на прочность четырех человек со знакомой всей галактике эмблемой на рукаве – взлетающим Змеем Горынычем.